– Окурок? – сморозил глупость инспектор Апгрейд.
– Нет! Но прежде, чем я скажу, кого вы не учли, признайтесь в том, что всё сказанное мной – мерзкая правда!
– Да! – хором признались все.
Мистер Бромс хитро прищурился и демонстративно засунул телефонную трубку в рот.
– Мэри, хватит прикидываться остывающим трупом! Вставайте!
Оперная дива вскочила на километровые ноги и вынула стрелу из трепетной груди. Живая и невредимая, с крючковатым носом картошкой и белокурыми локонами спадающих до пят волос, она была куда симпатичнее образа гламурной потаскухи из Альберт-холла.
Сэр Дермантин и Ганс Розенблюм схватились друг за друга и упали на колени. Инспектор Апгрейд закрыл лицо руками и завыл, как белуга на нересте. Доктор Фрейд, ничего не понимая, сожрал в порыве страсти каминную решётку.
– Барышня Телефон на связи? Соедините меня, пожалуйста, с заместителем шефа полиции. Пусть пришлёт нарядный наряд в бордель доктора Фрейда. Хорошо, жду.
Мистер Бромс покачал пистолетом в сторону преступников и ехидно спросил:
– Мэри, может, вы простите их прямо сейчас?
– Может, и прощу, но не прямо сейчас, – улыбнулась дива улыбкой, от которой стало всем светлей.
– Ну а вы что прокисли, доктор? Львиную долю работы выполнила Мэри, и всё – ради вашей с ней будущей свадьбы. Мне пришлось вмешаться лишь на завершающей стадии её плана, – и мистер Бромс снял с доктора Фрейда наручники.
– Но… мистер Бромс… а как же проклятая стрела?!
Доктор Фрейд всё ещё боялся прикасаться к Мэри, в то время как сэр Дермантин, шеф Розенблюм и инспектор Апгрейд трепетали в углу комнаты под присмотром скалки миссис Коттон.
– Я сам швырнул её в Мэри, – пояснил мистер Бромс. – Всё остальное – красивый трюк, разыгранный нашей прекрасной леди ради избавления от коварных родственников по мужской линии, не так ли?
Мэри Элизабет вытащила из-под платья металлический корсет и со скоростью неадекватного мустанга бросилась на шею доктора Фрейда, где и зацеловала его до смерти.
– Стоп! Снято! – воскликнул бородатый режиссёр, и подъёмник аккуратно спустил его на землю.
Актёр, игравший сэра Дермантина, сбросил судейский парик, фрак и кальсоны. Актёр, игравший инспектора Апгрейда, вынул из-под кителя три пуховых подушки, а изо рта – надувные зубы. Актёр, игравший шефа Розенблюма, скинул с себя противный южносаксонский акцент. Актриса, игравшая Мэри, подошла к режиссёру и отвесила ему три пощёчины.
Мистер Бромс и доктор Фрейд переоделись в костюмы друг друга и, откровенно торопясь, покинули сорок восьмой павильон.
В которой писатель Сергей Алхутов яростно спорит, редактор Наталья Лебедева спокойно оспаривает, а читатель радуется тому факту, что пружина интриги закручивается в ленту Мёбиуса.
Наталья Лебедева, невысокая босая брюнетка в длинной складчатой юбке, шейном платке и симпатичных круглых очках, перелистнула последнюю страницу рукописи и закурила третий простой карандаш. Утро слабо зарождающегося летнего дня напомнило ей о том, что главный редактор издательства «Инжир-пресс» – длинноволосая, обаятельная, умная и коварная женщина с неудавшейся личной жизнью и бретонскими корнями – вовсе не обязана высиживать в своём кресле на колёсиках крутые яйца новых литературных откровений. Но ручейковое журчание секретарши по вечно включенной громкой связи вернуло Наталью Лебедеву с крыши курятника на привычный насест.
– Наталья Романовна? К вам необычный экземпляр – Феанора Синдарин с южнобутовских окраин!
