– Ну что ты всё не понимаешь?! Это я, страшная ведьма из Даргобурского леса… уу-уУх, – она насмешливо направила на него ладони, согнув пальцы как когти, – наплела твоей распрекрасной королеве что, мол, если она добьется искреннего прощения у того человека, которому она причинила больше всего зла, прощение своего заклятого врага, и он искренне простит её и поцелует её сынка, то тот исцелится. В общем всеми силами намекала на тебя и вот видишь всё получилось. Теперь, милый мой, давай бери руки в ноги и беги куда глаза глядят из этой проклятой страны. Я вот тут тебе собрала сколь смогла, – она положила на стол большой тяжелый кошелек. – Наскребла по лесным сусекам.
– Не боишься ведьминого золота-то? – Усмехнулась она. – А то всякие дурни говорят что оно приносит несчастье.
– Мне уже поздно этого бояться. Слушай, а как ты сюда вошла? Меня же протиктор охраняет.
– Это который там на лавке слюни пускает во сне? Да, знатный охранник.
Они некоторое время смотрели друг на друга.
– Ты как будто не очень-то торопишься бежать, – заметила Риша и откинула полу своего плаща, при этом чем-то звякнув. Она вытянула левую руку в сторону камина и сделала жест словно стряхивает с пальцев воду. Пламя, которое едва горело, ярко вспыхнуло и наполнило комнату теплом и светом. Риша внимательно посмотрела на Гуго.
Тот, как будто немного смутившись, отвел глаза в сторону.
– Зачем мне бежать? Королева и так отпускает меня, хочет чтобы я уплыл в Новый Свет.
– Неужели ты ей веришь?
Он посмотрел в черные глаза ведьмы.
– Дело не только в этом. А как же мальчик?
– Ты ничем не можешь помочь ему. Разве я не ясно выразилась, твой поцелуй для него как мертвому припарки.
Гуго вдруг поразила тревожная догадка.
– А его болезнь, она …, – он споткнулся, – никак не связана с тобой?
Риша усмехнулась.
– Хорошо же ты обо мне думаешь. Хотя признаюсь это лестно. По-твоему я способна из глубины Даргобурскогоо леса наслать болезнь на кого-угодно за многие-многие лиги?
– Прости, прости. Но всё же его болезнь какая-то странная. Мария-Анна говорит она длится уже два месяца, мальчика то лихорадит, крутит кости, ломит голову и он воет от боли, то его охватывает такая немощь что он не может и пальцем пошевелить. По мне так он должен был уже или умереть или выздороветь.
– Может и так, кто его знает. Если бы мне дали посмотреть за принцем пару тройку дней, возможно я что-то бы и поняла. Но ведь он сын своей матери, тебе не всё равно что с ним будет?
– Я очень хочу увидеть его, – вырвалось у Гуго.
Риша провела костлявой ладонью над пламенем свечи. Часть пламени перешла на ладонь. Она поднесла её ко рту и слегка подула на него. Нежный огонёк заколыхался. Затем она сжала ладонь и пламя исчезло в руке.
– Ты думаешь он похож на тебя? – Спросила она.
– Это не важно для меня.
– Лжешь.
Он ничего не ответил.
– Если ты поедешь в Фонтен-Ри, это скорей всего плохо для тебя кончится. Королева не отпустит тебя. Ты опасен для неё. Даже если ты затеряешься в дебрях Нового Света. Ну а если еще и принц умрет, она тем более не станет жалеть тебя. Мне кажется этот ребенок единственное что хоть как-то сдерживает её безумную жажду власти над всеми и вся. И сейчас, пока он болен, она напугана и подавлена, наверно даже думает что это Проведение наказывает её. По крайней мере я старалась внушить ей такую мысль. Но если принца не станет, она обезумит. И может быть тогда ты уже не отделаешься Сент-Гортом. Подумай об этом.
