Кира смотрела в окно, обидевшись.
Он смотрел в другое.
Прекрасный день. Прекрасная погода. Солнце светит на безоблачном небе, дорога стелется под колеса серой лентой, начинающейся за горизонтом, в конечной точке их пути, и Кира рядом. Черт с ним, с этим типом в клетчатой рубахе. Главное, быть на чеку, быть ко всему готовым. Чего ты хотел, отправляясь на Дальний Восток? Поездки с комфортом в приятной компании?
Через час Коля сказал:
– Скоро лопну, блин, надо отлить. Остановимся.
Сашу покоробило. Специально, что ли? Выбрал новый формат общения, с выраженной грубостью лексикона?
– Не надо лопаться, – сказал он. – Вы не одни.
Сняв темные очки, Кира твердо смотрела на Сашу, без слов транслируя мысль, которую он понял.
Коля съехал на обочину и включил аварийку.
– Возьму рюкзак, – сказал Саша. – Съем сэндвич.
Актер из него был тот еще, но Коле и так сойдет. Кира права, не стоит терпеть. Прочь из этого клоповника с его вонючим хозяином – на свежий воздух, в поле, на травку, под утреннее июльское солнце.
Он взял рюкзак. Кира взяла свой.
Остановившись в трех метрах от машины, спиной к ним и к дороге, Коля справил нужду. Струя мочи блестела на солнце. Брызги летели в стороны. Коля кряхтел от удовольствия.
Господи Иисусе! Вот извращенец! Гадкий, с тлеющими углями внутри. Их не потушить, ибо никто ему не дает, такому красавцу. Специально встал перед Кирой, не дошел до кустов – дать бы ему под зад, чтоб облился.
Кира отвернулась.
Саша сделал ей знак, и они быстро, без лишнего шума пошли по обочине в обратном направлении. Оглянувшись, Саша увидел, что Коля закончил, застегивает ширинку и вот-вот узнает об их побеге.
Они ускорили шаг.
– Куда? – послышалось сзади. – В Москву?
Они не остановились, не обернулись. Саша поднял вверх руку – адьюс.
Коля сел в машину, дал задний ход и поравнялся с ними. Нагнувшись, чтобы их видеть, он сказал сипло и резко:
– Эй, я не понял, вы че? – Он ехал рвано, то притормаживая, то нажимая на газ, и никак не мог выровняться с ними по скорости. – Поссал, что ль, не так?
– Всё не так, – бросил Саша. – Езжайте. Спасибо.
– Назад в Москву пешком? Или как? – осклабился Коля, ощерив желтые зубы.
– Подальше от вас, – сказала Кира.
– Что такая злая? Что тебе сделал? Пальцем тебя не тронул. Ехала даром, так и не глянуть ни разу? Ляжки-то заголила, не я тебя одевал.
– Езжай, а, – скривился Саша, – тошно от тебя.
– Фраер, пасть закрой! – Градус агрессии вырос. – По рылу давно не били?
Саша остановился. Коля – тоже. Он снова что-то сказал, но они не услышали: прогрохотала фура, обдав их клубами подмосковной пыли и качнув «Форд» воздушной волной.
– Идем, – сказала Кира, взяв Сашу за локоть. – Не связывайся с больным.
– Ты че там базаришь? – вскинулся мужичок. – За этого, что ль, боишься? Правильно. На зоне таких на раз-два опускают, делают петушков на палочках. Пусть идет, а ты останься.
Показав ему средний палец, Кира пошла вперед, а Саша не сдвинулся с места. Он молча снял рюкзак, поставил его на землю, так же молча открыл, сунул внутрь руку и
– вынул пистолет.
По-прежнему не говоря ни слова, он взял его за ствол и с коротким замахом ударил рукоятью по заднему боковому стеклу.
Бум!
Стекло осыпалось внутрь тысячью мелких осколков.
Кира вскрикнула, а Коля открыл рот, да так и остался.
Саша подошел к передней пассажирской двери и, облокотившись на нее, заглянул в салон, при этом он по-прежнему держал пистолет за ствол:
