Что помнят клады… - страница 12

К вечеру от родителей вернулся Витька.

– Ма, смотри! – он вытащил из-за пазухи крохотный дрожащий комочек. У Маши округлились глаза:

– Какой странный котенок! Где ты его взял?

– Да ты что, мама! – рассмеялся сын, – Это же щенок!

Это действительно был щенок. Крошечный той-пинчер. С тоненькими ножками и блестящими глазами навыкате. Он смотрел на Машу с такой же паникой в глазах, что и она на него.

– Витя, – справилась, наконец, с шоком Мария, – если тебе хотелось иметь собаку, мы могли бы найти в клубе сенбернара или немецкую овчарку. Они умные.

– Да не хотелось мне иметь собаку! Тетка, которая его продавала, очень на нашу математичку похожа, а он вон какой бедняжка.

– Понятно. А деньги где взял?

– Сайт сделал Валерке. За тысячу договорились. Пятьсот он уже отдал.

– Больше не даст, – на всякий случай предупредила Маша.

– Куда он денется. Сам он его в жизни не установит, – сын опустил щенка на пол. Тот совсем не обрадовался простору. Куда комфортнее ему было в теплых ладонях. Собачка тряслась всем тельцем и озиралась по сторонам.

– Как её зовут? – спросила Мария.

– Жилец. Это мальчик.

– Господи! Ну и имечко. Кто ж его так обозвал? «Математичка» что ли? – поразилась Маша.

– Нет. Когда я его принес, бабушка посмотрела и сказала: «Не жилец!». Дали молочка и поняли, что очень даже Жилец. Так уплетал!

Прежняя хозяйка Жильца и впрямь, наверное, отличалась крутым нравом. Щенок долгое время побаивался Марию и боялся выходить из Витькиной комнаты: устраивался подальше от двери и, вытянув шейку, старался рассмотреть, что там, за порогом, творится. Виктору пёс был предан, несмотря на щенячий возраст. На прогулке Жилец заливисто облаивал «врагов», посмевших приблизиться к хозяину. Около компьютера они теперь пропадали вместе. Пёс сидел на подставке для клавиатуры и бдительно смотрел на экран. Поначалу Машу слегка напрягало поселившееся в квартире животное, смахивающее на летучую мышь. Но постепенно она полюбила малыша и с удовольствием подкармливала его бананами, справедливо рассудив, что теперь одной нелепостью в её жизни больше…

Между тем Кабановский проект провалился. Кто бы мог подумать, что торговля вещами зависит от всяких мелочей! Сняли торговую площадь в центре города, заказали рекламу. Замучили горожан бегущей строкой и роликами на местных телеканалах, но покупатели не шли. Или американский шик не привлёк местных модниц, или московский партнер отправил им неликвид! Одним словом, Гладунов и Кабанов сильно поторопились, вложившись в новое дело… Самое время было разобраться с теми двумястами тысячами, перечисленными зачем-то Панечкиной. Чем Игорь и занимался последние дни. Он даже сходил к одной ясновидящей за разъяснениями. Та, конечно, поняла всё неправильно и пыталась убедить Гладунова в том, что наконец он встретил свою большую любовь и скоро получит счастья на всю сумму. Сам Игорь точно знал, что посетила его вовсе не любовь, а какое-то наваждение. Что на всю сумму он уже получил проблем и, впервые за свою жизнь, понятия не имеет, как теперь это развести.

Он, конечно, встречался с Панечкиной. Только разговаривать с нею о деньгах не мог. Они вместе пили чай, кофе, соки. Беседовали о жизни, сыновьях, погоде… Как только он пытался перейти к делу, в голове возникала какая-то каша, словно Гладунов и впрямь влюбился. Он что-то мямлил, путался, слушал, как она ему благодарна за помощь, а потом в каких-то растрепанных чувствах гнал на своем джипе в офис и объяснялся там с Кабаном. Тот, к слову сказать, разговор о деньгах уже и не затевал. Тоже что-то понял об его отношениях с Марией. Слухи об этих «отношениях» дошли и до старшего Панечкина, при встречах с ним чувствовал он раздражение и опасность получить по лицу… Игорь и сам уже давно понял, что зря связался он с этой бабой. С бабами вообще лучше не связываться. Не везёт ему на них… Гладунову нравятся этакие бестии, от одного взгляда на которых перехватывает дыхание. От таких впадает в ступор весь кабак. Мать называет таких «хабалками» за вызывающий вид, за независимость, за непокорность, за жадность до Гладуновских денежек. Её можно понять: прежде каждая очередная пассия взвинчивала их с матерью спокойный быт, накаляла до предела нервы, и неизменно исчезала, прихватив с собой накупленное тряпье. Игорь долго с облегчением зализывал душевные раны, а мать привыкала жить без валерьянки и ворчала на сына, что тот никак не найдет скромную девушку «для жизни». Скромные не заводят. Друзья, погуляв, и вправду женились на обычных, простых девушках. Да и влюблялись, порой, без памяти в этаких серых мышек, но Игорю нужны были только те сексапилки и вампирши, к которым привык.