Алан тоже улыбнулся.
Потом Алан обратился к Знауру:
– Ты с ней говорил сегодня?
– Говорил, – мрачно ответил его друг.
– Ну и как?
– Сказала, что завтра заплатит.
– Как так – завтра? Договаривались, что каждый день рассчитываться будут, а мы уже четвертый день без денег сидим. Мне домой не на что ехать.
– Иди и сам с ней говори, – отрезал Знаур.
– И пойду, и пойду, и скажу ей, что за дела такие, вообще? – возбужденно забормотал Алан.
Тут вдалеке крикнули: «К съемке приготовиться»!
Через минуту тот же голос прокричал: «Мотор, хлопушка, машина пошла, пошла, пошла машина».
Юрий завел двигатель, нажал на газ, и вот они уже проезжают сквозь толпу, неохотно расступающихся болельщиков – участников массовки. Наконец вдалеке крикнули: «Снято»!
Артисты вышли из машины, и Юра отправился к помощнику режиссера выяснять, когда ему играть следующую сцену. По плану она должна была идти сразу же за только что отснятой.
– Ну что, Петр Терентьевич, сейчас опять меня снимать будут? – спросил Юра у помощника режиссера.
– Подожди, сейчас не до тебя. Второстепенные сцены перенесли малость. Сейчас Джимиева сцена будет. Он вот-вот подъедет.
Джимиев был известным актером и играл одну из главных ролей фильма.
– Хорошо, наверное, быть Джимиевым, – мечтательно сказал рядом женский голос.
Юра повернул голову и увидел самого Джимиева, который выходил из красного спортивного «Мерседеса». Его тут же окружили какие-то услужливые люди.
– Пожалуйста, Михаил, проходите в гримерную. Начинаем через десять минут, – журчала ему в ухо симпатичная девушка, мастер по гриму.
– Восходящая звезда, – говорили проходившие мимо юные актрисы и зачарованно смотрели на Джимиева. Он был высоким, приятной наружности мужчиной лет тридцати пяти. Часто улыбался. Разговаривал спокойно, с чувством собственного достоинства.
Юрий подошел к стоявшим рядом своим новым знакомым.
– Съемку нашей сцены, мужики, опять перенесли. А всю первую половину дня я вообще напрасно прождал в гриме. Сколько зря потраченного времени! – выразил свое недовольство Юрий.
– Привыкай, – отвечал ему Алан, – на съемках все делается для удобства режиссера. Чтобы все у него всегда были под рукой. Сцены могут менять местами, и потому артисты должны быть все на месте.
– Не все, – и Юрий мотнул головой в сторону автомобиля Джимиева.
– Это правда, – согласился Алан, – не все. Известные артисты могут себе позволить, чтобы под них подстраивались.
«Это еще как отношения с режиссером сложатся…» – подумал Юрий.
– Как дела, ребята? – подошедший Джимиев дружелюбно хлопнул по плечу Алана.
Они, очевидно, уже были знакомы.
– Все бы ничего, земляк, да только… – сказал Знаур.
– Что только? – спросил Джимиев.
– Сами разберемся, – сказал Алан и сердито посмотрел на Знаура.
– В чем проблемы-то? – улыбаясь, спросил Джимиев.
– Денег нам который день не платят, – сказал, понурившись, Знаур.
– Это как это? – брови Джимиева поползли вверх, а в его голосе послышались барские нотки.
– Так, «завтра, завтра, завтра» каждый день говорят.
– А как договаривались? – спросил Джимиев.
– Договаривались, что каждый раз после съемок.
– Ну так идите и скажите, что пока денег не заплатят, сниматься не будете, и все. Что они о себе думают, вообще?
– Вот так и сказать? – робко спросил Знаур.
– Конечно. Я бы так и сделал. Уговор дороже денег. Я это лично так понимаю, – сказал Джимиев, и его голова гордо поднялась, а плечи расправились.
