Она подсознательно была рада этому ребенку, ведь всегда хотела
иметь рядом братика или сестричку. Но ее мама, однажды,
разоткровенничалась с ней и рассказала, что неудачный аборт сразу же
после ее рождения, поставил крест на будущем деторождении. И они с
ее мужем с этим просто смирились. Тетя Фаина рядом с ней шла молча.
Она видела по отрешенному выражению лица, что племянница сейчас
принимает важное для нее решение.
– Тонечка, может, пока не поздно, лучше аборт сделать? Меньше
проблем будет и с родителями и с институтом. Тебе самой недавно 18
исполнилось, ты сама еще ребенок.
И вдруг к Антонине начали приходить решения проблемы одно за
одним.
– Во –первых: поподробнее расспросит у соседки, как выглядел ее
ухажер. Ведь тетя сказала, что она не одна видела ее с парнем. А
может его нет в городе, вернется, найдет ее, а у них уже ребенок. Он
обрадуется и они будут жить долго и счастливо, как в любимых ею
итальянских фильмах.
– Во-вторых: даже если он уехал и не вернется, она может взять
академку в институте, снять комнату, родить малыша и будет
воспитывать его сама. Вон в фильме «Москва слезам не верит» героиня
справилась же с подобной ситуацией, а она чем хуже. Главное – не
делать аборт,– как заклинание твердила она сама себе, а там все
образуется.
Все свои соображения она тут же выложила тете, от которых та, чуть не
подавилась жареным пирожком, купленным по дороге в кулинарии. Она
не предвидела, да и не хотела такого поворота событий, ее сильно
пугали объяснения с мамой Тони. Но племянница твердо стояла на
своем. Она проводила тетю в квартиру, а сама позвонила в звонок к соседке, которую никогда не видела и практически не знала. Дверь открыла
очень пожилая, с опухшим от пьянки лицом, женщина. Она уже успела
обговорить с Фаиной дельце и получила за него задаток-бутылку водки,
которую тут же со своим сожителем оприходовала. Тот крепко спал, а ее
поднял неоднократный громкоголосый звонок. Открыв двери, Глафира,не сразу поняла, что за красивая деваха стоит перед ней. Они практически
никогда не пересекались. Она уже открыла рот, чтобы послать ее куда
подальше, но в пьяном мозгу прозвучало предупреждение и она
вовремя его закрыла.
– А это соседушка ко мне пожаловала, зачем я понадобилась?
– Мне сказала тетя, что вы меня видели с кавалером. А вы не помните,
как он выглядел?
– Ну, лица я его точно не видела, вы с ним ключом двери квартиры
открывали, ко мне спиной стояли. Я еще сначала подумала, что
воры-взломщики пожаловали. Но ты ко мне повернулась и мило
поздоровалась. А он, невоспитанный, в ответ просто что-то промычал.
Ну и все. Зашли в квартиру, только я вас и видела. Я еще об этом Фаине
рассказала на следующий день. Она, правда, за тебя вступилась. Мол,
дело молодое. Ну раз так, то мне то что.-Соседка была явно измучена
долгими разговорами – выяснениями, так как помнила, что они с
Виталькой еще не все допили и торопилась на кухню, пока тот изверг не
проснулся.
– А как он был одет? А какой день это был, или хотя бы месяц? А кто был
дома кроме нас?– вопросы, задаваемые Тоней, сыпались один за одним
на одурманенную алкоголем голову Глафиры и та закричала: " Да
откуда я могу помнить, ведь больше трех месяцев прошло! Я же вам
не справочное бюро, чтобы все помнить!"– и стала с усилием тянуть
дверь на себя. Тоня не стала препятствовать. Ведь главное для себя
она узнала. Это ребенок того парня, который был с ней. Сроки
