Он почти дополз, как вдруг почувствовал, как что-то горячее уперлось между лопаток. Рядом проревели басом:
– Брось нож!
Антон застыл на месте. От удара ногой по руке стропорез отлетел в сугроб. На Антона кто-то навалился, надавил коленом, завел руки за спину и стянул ладони хомутом. От боли в руке Антон застонал.
Рёв двигателей у самой головы оглушил его, он рефлекторно дёрнулся, чтобы его не раздавили.
– Лежать!
Его лицом вдавили в снег, он бешено завращал глазом, стараясь хоть что-то рассмотреть. Двигатели замолчали, с Антона слезли, и резко дернув за шиворот, поставили на ноги. В глаза ударил яркий свет, слева за спиной, уже другой голос, спокойный и уверенный, скомандовал на английском языке:
– Еще раз дернется, прострели ему ногу!
Антон знал только технический английский, говорил плохо, но сейчас выдавил из себя:
– Не стреляйте! Не надо в ногу!
И сразу получил под дых и уже на русском:
– Ах, ты сволочь, знаешь английский! Слон, держи крепче!
Еще один удар, более сокрушительный. Антона согнуло пополам, но сзади его будто краном подняли, заставив выпрямиться.
– Может его прямо здесь щелкнуть? – опять на русском, очевидно, тот, кто бил.
Прямо над ухом оглушительно хлопнуло два раза. У Антона все поплыло перед газами, кисло запахло сгоревшим порохом. В другое ухо заорали на английском:
– Имя! Звание! Кто послал?! Задание!
Нужно отвечать на русском, пока не пристрелили:
– Ерохин…Антон Павлович. Младший научный сотрудник. Задание…гипотеза Эверетта.
– Звание Эверетта! Давай колись, падла! – грубо перебили его. – В каком звании Эверетт?! Молчишь?
После следующего удара, ноги сами собой подогнулись, и Антон повис, словно пальто на вешалке. Несколько секунд он ничего не соображал, отдышавшись, он понял, что не помнит, в каком звании был Эверетт. На военных он точно работал, но было ли у него звание. Да пошли они!
За спиной опять послышалась английская речь:
– Молчит, строит из себя супермена. Может бросить его здесь? Подкормим хамоном русского медведя!
Спереди заржали, а тот, кто держал Антона сзади, издал звук похожий на лай старого лабрадора, что можно было принять за смех.
– Медведи сейчас спят, – сказал спокойно Антон. – А я – русский, говорю же вам.
Смех затих, а тот, кто, похоже, у них за командира, сказал на чистом русском:
– Чиж, залепи ему хлебало, Слон, а ты, хорошенько потряси его.
Антону заклеили рот скотчем и обыскали, усадив на снег. Он услышал щелчок и скрежет за спиной.
– База, база, приём!
– Слушаю вас.
– Мы привалили лося. Сохатый, похоже, в полоску. Доставим сами.
– Принято. Конец связи.
Скрежет оборвался после щелчка.
– Командир, да это не лось… это олень какой-то, – со смешком сказал Чиж. – Спеленали мы его влегкую, да и оружия при нем нет, кроме стропореза.
– Это не наше дело. Повезём этого «сказочника» на базу, Сыч его быстро раскрошит.
Антон увидел между двух снегоходов, человека среднего роста в военной экипировке, на груди у него весел укороченный «калаш» с глушителем в зимней окраске. Это точно не лесорубы или браконьеры. Где же майор? Где бочка? Горячий чай. Светочка. Красный, желтый, зеленый… – Мысли начали путаться.
– Куда пялишься? Жить надоело! – заорал в лицо Чиж. – Пяль в снег! Чё вылупился, чурбан американский. Глаза в пол!
Антон стал рассматривать шишки на снегу и интересней этих шишек ничего сейчас не было. Рядом с шишками чернели скорлупки от орехов.
