Кстати, в том же 1957 году, при МТС, были организованы курсы шоферов под эгидой областной автошколы. Помню-принимать экзамены, к нам в село, прибыл за 150 километров, сам начальник областного ГАИ, майор Семутников, строгий был экзаменатор. Наша группа состояла из 30 человек, 29 молодых ребят и одна девушка. С первого захода права водителя-профессионала из всей группы – получили – только я и та девушка (Люба Максименко (позже – Клевако), ей майор сделал снисхождение.
Остальные ребята были вынуждены долгое время ездить в Актюбинск на неоднократные пересдачи и не с пустыми руками….
В 1958 году, МТС ликвидировали и я перешел работать в автобазу, в нашем же селе. По итогам уборки урожая того года, был признан лучшим водителем автотреста, куда входила наша автобаза, но удостоверение не получил, потому, что процесс награждений был продолжительным, а мне пришлось временно поменять место жительства по семейным обстоятельствам.
К особо ярким искрам памяти для меня в этом десятилетии, конечно же относится факт нашего бракосочетания с замечательной девушкой, Калашниковой (ныне Гурковской) Ниной Ивановной, а также – рождение нашей старшей дочери, замечательной, доброй и талантливой – Екатерины, и, вдобавок, – нежданный призыв меня на военную службу…. (смотри материалы- Семья – в разделе 7-ом и – Море зовет- в этом разделе – Пятидесятые).
Главным «общежитейским» что ли, итогом первых моих пяти (рабочих) лет пребывания на целине, я так думаю, стало то, что меня никогда, подчеркиваю-никогда, не считали «приезжим». Так называемых «временных», сразу было видно и не только по работе, а по совокупности их жизненных действий. Основная масса приезжавших на целину людей, независимо от возраста, специальности и национальности, как правило – через год, два, максимум 3–4, рассеивалась, испарялась, исчезала…. Как пример-из нашей «молдавской» десятки, к концу пятидесятых, остался я один.
Этому, наверное, способствовало много факторов. Это не только добросовестное отношение к работе, но и мой добродушный, общительный и уважительный характер в отношениях с людьми, независимо от возраста и положения. Кроме того – я играл в сельком клубе на танцах, вначале на гармошке, потом на баяне, пел со сцены в художественной самодеятельности, выступал за волейбольную и футбольную команды села, то есть – жил жизнью села и все 22 года (исключая время в армии) считал себя его (села) частью, а село отвечало мне тем же вниманием. Наверное, это было правильным.
Меня в селе знали все- и старики и молодежь, знал многих (если не всех) и я.
Дело в том, что я появился в этом селе в тот период, когда еще находились в строю, как говорится, в добром здравии и живой памятью люди, которые или были первыми поселенцами по этой балке, или были первым поколением потомков, тех первых переселенцев. То есть, в плане получения достоверной информации из первых рук – у меня, как неравнодушного и интересующегося человека, никаких проблем не было. Я бы мог очень долго перечислять тех ащелисайцев старшего поколения, с которыми не раз общался по разным поводам, но всегда получал от них что-то новое, интересное. Причем, не специально «вытягивал» из них информацию, а незаметно, в процессе общения. Я никогда ничего не записывал, но все накопленное, постепенно накапливалось во мне и ждало своего часа.
У отдела кадров МТС, как и у любого управленческого звена, был свой определенный резерв механизаторов, трактористов и комбайнеров. Как правило, этот резерв формировался из людей приезжих, молодых, не обремененных семьей и другими похожими заботами, живущих в Ащелисае, но которых можно было направить на работу в любое хозяйство обслуживаемой зоны, закрывая там какие-то текущие кадровые проблемы в сезон полевых работ. Так сложилось, что все годы работы механизатором в МТС, я постоянно находился в этом резерве, скорее всего потому, что всегда был бес проблемным и всегда понимал, что – раз так надо – значит так надо. Зимой мы жили в общежитии, а весь полевой сезон – с апреля по октябрь, – я находился на полевом стане тракторной бригады, и без всяких выходных, и каждый день.
