Так получилось, что Танька всю свою сознательную жизнь прожила в этом доме. В нём же по стечению обстоятельств оказались все её ближайшие родственники: родители, бабушки, дедушки, бездетная тётя. Казалось бы, оставить с кем-то из них ребёнка – вообще не проблема, но не тут-то было! Родители её сравнительно молодые ещё люди, им до пенсии как до Китая пешком. Бабушка Татьяны, которая отцова мать, на тот момент была уже вдовой. В первую половину дня она обычно до блеска намывала свою квартирку. Потом не спеша шла в ближайший магазин за свежим молоком-хлебом. Остаток дня бабуля просиживала на скамеечке, одна или с товарками, а как только требовалась её помощь с Дашей, она тут же тяжело заболевала.
Бабушка Татьяны со стороны матери была золотым человеком. Когда трезвая. Выпив, она принималась орать и буянить так, что в подъезде дребезжали стёкла, а выпивала она регулярно. Её муж – глухонький согбенный старикашка – вообще был тихим маразматиком-пошатуном. Он регулярно уходил в город и забывал, где живёт. На этот случай ему клали в карман бумажку с адресом. Можно оставить ребёнка с такими людьми? Ответ очевиден. Вот вам и бабушки с прабабушками!
Ситуация с бабушками-дедушками никуда не годится и в нашей семье. Родители – и мои, и мужа – когда стали бабушками-дедушками, пенсионерами ещё не были, а как только стали ими, благополучно продолжили работать. Вдобавок так вышло, что со временем я и мой супруг оказались со своими родителями в трёх разных городах.
На мой взгляд, самый лучший вариант для современной работающей матери – няня. Она сидит с ребёнком всегда, даже когда тому нездоровится. Если же мать сама не работает, то сдавать на весь день ребёнка в казённое учреждение – просто бред и ничего больше. Тащить малыша по холоду-ветру-зною туда, где он соберёт все мыслимые и немыслимые болячки, а потом удивляться, что к школе у него уже нет никакого здоровья. Да, это по-нашему. Но не по-моему. Однако, свою голову никому не приставишь, да и нет у меня такой цели в жизни.
Вот и Танюха таскала ребёнка в сад, будучи сама неработающей образованной женщиной, а хозяйством занималась так, что, кажется, я больше успевала, работая, чем она – сидя дома. Вершиной её кулинарного искусства был салатик из смеси зелёного горошка и покупной корейской моркови под майонезом. Это блюдо подавалось гостям по праздникам. Ещё она умела варить жирнющие щи и жарить картошку с куриными окорочками. Неудивительно, что она сама и муж её Павел были этакими пухляшками. Даша, напротив, отличалась полупрозрачным и даже несколько зеленоватым внешним видом. В детсаду на той бурде, что там готовят, понятное дело, не разъешься и не разрумянишься.
Ужин Танька начинала готовить ровно за пятнадцать минут до прихода мужа с работы, видимо, специально, чтобы он за час-полтора готовки оголодал и озверел до предела. После ужина Татьяна любила затеять какую-нибудь стирку-глажку, видимо, для того, чтобы показать мужу, как она трудится. Что ж, хороший ход, но ему, кажется, было всё равно.
Идя с работы, Павел покупал две бутылки пива, одну высасывал по дороге, вторую выпивал за ужином. После присаживался к телевизору и увлечённо с ним дискутировал остаток вечера. Ещё он немного играл с Дашей и рассказывал ей сказки. Если же Даша болела, не отходил от её кроватки, всячески поддерживая, развлекая и занимая. Таньке же в те периоды доставалось от него не по-детски, он почему-то в болезнях дочери всегда винил только её (Не детсадовские ведь инфекции винить, в самом деле!) и считал, что она плохо лечит ребёнка.
