– Милейший, вы ничего странного утром не заметили? – Нет, ничего.
– А снег? Снег на Кипре в июле вас не смущает?
Лифт остановился, и старик, не дожидаясь ответа, как-то очень ловко шмыгнул в открывшуюся дверь и исчез. Глеб вышел за ним с желанием продолжить разговор. Ведь получается, что снег был, и другие люди его видели. Но странного спутника и след простыл.
В «Тропикане» – обычная обстановка. И пятнадцать лет назад, и сейчас неторопливо ходит не меняющийся с годами Андреас. Вот он словно из-под земли появился перед столиком.
– Доброе утро, Глеб! Рад снова приветствовать вас на Кипре, – на безупречном английском, вежливо улыбаясь, произнёс Андреас.
– Доброе утро! Ничто не меняется в этом мире, и это хорошо. Андреас, ты, как всегда, на месте! Я словно домой вернулся. Люблю Кипр! Рай земной! Но когда очень жарко, мы, русские, мечтаем о снеге.
– Снег и у нас выпадает. В горах. В январе.
Разговор не получился. Андреас ничего необычного не видел. А старичок-сморчок что-то знает, не зря задавал дурацкие вопросы. Куда же этот гриб запропастился?
Покончив с завтраком, Глеб отправился к морю прогуляться. Рядом с кафе – маленький искусственный пруд, и если остановиться и постучать легонько по перилам мостика, то в воде появляются огромные рыбины: красные, белые, бурые, разноцветные. Смотрят выпученными глазами и причмокивают. Еду выпрашивают. Кинешь кусочек хлеба, и они тут же на него бросаются, устраивая водоворот. Кормить рыб не разрешали, но Глеб всегда это делал. У него даже любимица была – чёрная и блестящая, как антрацит. Но сейчас её не было видно, и он стал бросать хлеб новой, оранжевой особи, пытаясь попасть ей прямо в разинутую пасть. Откуда она взялась такая шустрая? Из воды выскакивает, чтобы на лету перехватить добычу.
– Не вымерзли, холеры, за ночь! И эта дура тут как тут, – раздался знакомый голос рядом с ним.
От неожиданности Глеб вздрогнул – всё тот же дед за его спиной. Пришлось отвечать:
– А чего им мёрзнуть? Жара уже с утра, а к полудню невыносимо станет.
– Не скажите, милейший. По-всякому бывает ночами. Кера проказничает. А вы её подкармливаете. Зачем? Кроме зла, от неё ничего не жди. Сволочь! Шкуру поменяла. Была чёрной, стала оранжевой. Ишь ты! Даже пасть изнутри цветная!
Оранжевая рыба почти совсем вылезла из воды. Казалось, что она стоит на хвосте и вытягивается к нему.
Отшатнувшись от перил, Глеб чуть не столкнулся с давешней женщиной из лифта.
– Извините! Здесь только что стоял старичок. Вы не видели его?
– Старый маразматик! Он постоянно здесь шастает. Людей пугает своими дурацкими выходками. Держитесь от него подальше, – дама оценивающе посмотрела на Глеба и вихляющей походкой прошествовала к морю.
«Идиотизм какой-то. Что они здесь, с ума все посходили? Старичок со странными фантазиями. Появляется-исчезает неожиданно. Оранжевая рыба, стоящая на хвосте. И баба какая-то ненормальная».
Поискал глазами оранжевую рыбину, но бассейн был пуст.
Странности на этом не закончились. Глеб застрял в лифте и проторчал там минут пятнадцать, пока вызвали служащего, и тот освободил его из заточения. Потом дверь номера долго не открывалась, пришлось идти на ресепшн. Ключ оказался размагниченным, и девушка-менеджер, недоумённо пожав плечами, выдала ему новый с таким видом, будто это он виноват – недотёпа из русской деревни.
До обеда Глеб провалялся на пляже под зонтиком, несколько раз заходил в море, плавал. Потом встретил знакомую пару из Чехии, мужа и жену. Вообще-то они россияне, но живут в Праге, в собственном доме, а на Кипр приезжают покупаться, да и с земляками пообщаться. Мужчина заработал свой капитал где-то на севере, то ли в Тюмени, то ли в Сургуте, и сейчас супруги наслаждаются прелестями жизни. Яков и Майя. Приятнейшие люди. Глеб увидел в воде Майю и подплыл к ней.
