У Пушка округлились глаза и отвисла челюсть.
– К-коловерша? – ахнул он, когда к нему вернулась способность говорить. – А почему лысый?
Чудище недовольно дёрнуло острой лопаткой и пробубнило:
– Ну а какой должен быть? Волосатый, что ли?
На это Пушок впервые в жизни не нашёлся что ответить.
– Слушай, я знал, что бывают лысые коты. Ну эти, сфинксы которые. Но вот чтобы лысые коловерши! Ты точно не радиоактивный мутант, нет? – когда волнение немного ушло, к Пушку снова вернулся его могучий аппетит. В промежутках между фразами он неистово хрустел печеньем и заедал его колбасой. Ну а что такого? В желудке всё равно всё вместе будет.
– Сам ты мутант. А я – Вениамин, – новый знакомый подвинул к себе поближе блюдечко с молоком: Пушок решил показать себя радушным хозяином, рассудив, что если уж они снизошли до разговоров, то негоже гостя не кормить. Даже если тот, возможно, маньяк.
Вениамин оказался весьма прожорливым. Но это ещё полбеды. Гораздо хуже было то, что ветреная Ночка пялилась на этого лысого гада во все глаза. Пушок никак не мог понять, чего в её взгляде было больше: ужаса или восторга, – но уже начинал ревновать.
– Вениамин? Это сокращённо будет Ве-е-еник? – мстительно хохотнул он.
Интерес в глазах подруги сразу же поугас, зато новый знакомый вздохнул так горько и протяжно, что у Пушка аж скулы свело.
– Прежняя хозяйка именно так меня и называла. Мы с ней в городе жили. А потом она меня выгнала…
– Ой, бедненький! Как же это так? – ахнула Ночка, подаваясь вперёд.
Её сердце всегда было добрым, отзывчивым, и некоторые сморщенные негодяи легко могли этим воспользоваться, поэтому Пушок, хмыкнув, добавил:
– Небось, было за что?
Но Вениамин в преступлениях сознаваться не спешил:
– Нет, просто так. Надоел я ей, видать. За все годы службы и слова доброго не слышал. Сметанки жирненькой не кушал. Все поручения выполнял. И вот награда – остался без крыши над головой, один-одинёшенек на всём белом свете.
Впечатлительная Ночка уже вовсю глотала слёзы и гладила Вениамина крылом по лысой голове. Пушок попытался было заикнуться, что в этом доме городским ловить нечего – мол, самим сметанки едва хватает, – но поперхнулся на середине фразы и умолк, встретившись с негодующим взглядом своей дамы сердца.
– Я была о тебе лучшего мнения, – она громко фыркнула, чтобы кавалер почувствовал всю силу её разочарования. – Сам же когда-то говорил: в тесноте, да не в обиде. Эх ты, жадина.
– Ну так это я про тебя говорил, а не про этого…
Пушок не знал, куда девать глаза. Он и впрямь однажды спрашивал у Тайки, не будет ли та против, если к ним в дом переедет ещё одна коловерша. На правах его невесты, конечно же. Ну, если согласится. Ни о каких других коловершах – особенно лысых, – разумеется, и речи не шло. От отчаяния Пушок призвал на помощь самый распоследний довод:
– Послушай, но они с Таей даже не знакомы!
– Так познакомь, – не отставала Ночка, а лысый Веник радостно поддакнул:
– Да-да, представьте меня ведьме, пожалуйста. Я готов пройти собеседование. Выполнить тестовое задание, если понадобится. Может, она меня какой-нибудь другой колдунье посоветует, если у вас все вакансии заняты?
– Её нет дома. Приходи в понедельник. А пока проваливай, – Пушок утянул полупустую мисочку с молоком у Вениамина из-под носа.
Да, это было грубо, но вообще-то лысый Веник и не такое заслужил! Между прочим, у них с Ночкой тут свидание было, а он свалился как снег на голову и всё испортил.
