Когда они допили третий чайник чая, настала пора укладываться спать. Тайка устроилась под любимым одеялом, Пушок свернулся калачиком в её ногах, а Лина с Лидой попросились на постой в курятник. Мол, надоело в человеческом облике ходить, хочется перекинуться в птиц. Для сна оно полезнее. Так и заснули.
А наутро Тайку разбудил коловерша – опять взволнованный донельзя.
– Тая, полундра! Просыпайся скорее. Наши гусыни-вертихвостки сбежали!
– Ну что ты опять кричишь? – Тайка протёрла заспанные глаза. – Не сбежали, а ушли. А что не попрощались, так они же птицы вольные. Решили лететь – полетели.
– Опять не веришь? – надулся Пушок. – А, между прочим, зря! Они не полетели, а пешком пошли. Я сам видел. И с ними кто-то третий был. Ты понимаешь, что это значит? Они всё-таки кого-то увели, заманили в свои сети. А обещали! Обещали!
Ну что тут скажешь? Пришлось быстро одеваться и бежать на холодную улицу – даже без привычного утреннего какао. Коловерша от неё ни за что не отстал бы.
* * *
Они успели догнать гусынь уже за околицей. Тайка издалека увидела три фигуры и прибавила шаг – а Пушок-то, похоже, был прав. Только вот спутница Лины и Лиды девочкой не выглядела. Наоборот, была самой грузной из них. И вообще, казалась очень знакомой…
– Тётя Надя? – подбежав, Тайка узнала продавщицу из магазина. – А вы-то что здесь делаете?
Гусыни переглянулись и хором выдали:
– Не то, что ты думаешь.
– А по-моему, очень даже то! – насупился Пушок, выпуская когти. – Нарушаем, гражданочки? Похищение людей – это статья, между прочим. Ни с места! Я вас арестую!
– Это, наверное, больно? – ахнула Лида.
А тётя Надя всплеснула руками:
– Ой, это ж мой любимый рыженький котик. Я его прикармливала. Твой, что ль, Таюшка? – она почесала Пушка за ушком, и тот растерялся.
Разве можно чесать за ушком детектива при исполнении обязанностей? Но так приятно… мр-мр-мр.
– То ли он – мой, то ли я – его, мы ещё не определились, – улыбнулась Тайка.
– Такой хороший… – тётя Надя гладила и гладила коловершу. А потом тихо – Тайка едва расслышала – сказала: – Прощай, рыжик.
– Что значит «прощай»? – встрепенулся Пушок. – Тая, она по-коловершьи не понимает. Спроси у неё.
– Вы уезжаете? – у Тайки на глаза навернулись слёзы.
Они с тётей Надей не были близки – так, болтали о природе, о погоде, – но «прощай» явно означало, что та покидает Дивнозёрье навсегда. От этого почему-то было очень грустно.
– Можно и так сказать, – продавщица глянула на Лину, потом на Лиду, и те кивнули, мол, говори всё как есть. – Таюшка, я слышала, о чём вы там болтали. Про волшебную страну. Закрыла магазин, пошла следом. И – ты уж извини – под окном простояла до вечера, ваши беседы слушая. А как вы разошлись, пошла в курятник – договариваться. Разве можно такую возможность упускать?
– Я думала, что виллы забирают только молодых девушек, – Тайка захлопала глазами.
– Так и есть. Но для меня решили сделать исключение.
– Тая, спроси, она точно-точно сама решила? – нахмурился Пушок. – А кто же мне будет давать рыбку?
– Пушок, тётя Надя взрослая женщина и может решать, куда и с кем ехать.
– Так-то оно так, но…
– Я очень больна, – тихо призналась тётя Надя. – Мне недолго осталось. А тут – целый волшебный мир, новая жизнь и крылья… Знаешь, я всегда мечтала летать. С тех пор как мама меня маленькую отвезла на юг на самолёте. Я запомнила домики внизу – будто игрушечные. И облака. А море… оно такое огромное. Там я смогу видеть его каждый день. И буду снова здоровой, потому что виллы не болеют. Это ли не счастье?
