– Что желаете?
Аська принялась объяснять суть дела.
– Я мать той девочки, которую привез ваш брат Ежи. Как она?
– Кто? – удивилась монашка. – Простите, я не понимаю.
– Ежи повез ее сюда еще в начале недели, – забормотала перепуганная до последней стадии Бабкина, – мою дочь, Лялю.
– Брат не был у меня, – покачала головой Евдокия, – давно не появлялся.
Еле живая от ужаса, Ася кинулась назад. Весь день, ночь и следующие сутки она пыталась найти Ежи, но тот словно сквозь землю провалился. В квартире его не было, на работе спокойно отвечали:
– Ежи Варфоломеевич взял десятидневный отпуск.
Представляете, что пережила несчастная Аська, бегая на каждый телефонный звонок и дергавшаяся от любого шороха за стеной?
Через день до нее внезапно дошло, что сосед никогда ничего о себе не рассказывал. Ася не знала о его друзьях, о прошлой жизни и была не в курсе, имеются ли у любовника родители и бывшая жена. Ослепленная любовью, Бабкина просто-напросто забыла как следует расспросить любовника, а тот сам не стал откровенничать. Оставалось лишь ждать, когда Ежи появится дома, но шло время, а он не показывался. Ася дошла до ручки, она не могла ни есть, ни пить, а главное, рассказать кому-нибудь, что стряслось. В милицию, сами понимаете, было не обратиться. Розалия Никитична, как могла, утешала ее:
– Успокойся, дорогая, это очень хорошо, что Ежи нет.
– Почему? – всхлипывала Аська, сидя у бывшей свекрови на кровати.
– Наверное, ему что-то помешало отвезти Лялю в обитель, и он отправил ее в другое тайное место, – объяснила пожилая женщина, – и сам остался с девочкой.
– Но он не звонит!
– Может, там нет телефона!
– У него мобильный! Только он выключен!
Розалия Никитична на секунду растерялась, но быстро нашлась:
– Небось потерял трубку.
Бедная Аська от безнадежности поверила пожилой даме и села возле телефона, но тот словно умер.
На следующий день около двенадцати часов из квартиры Ежи донеслись громкие звуки, после там кто-то двигал мебель.
Обрадованная Ася кинулась к Ежи и стала нервно звонить в дверь. Она распахнулась не сразу. Бабкина, уже собравшаяся заорать: «Где Лялька?» – осеклась и отступила назад.
На пороге вместо улыбающегося, хорошо одетого любовника стоял довольно мрачный парень в мятых брюках.
– Вы кто? – отрывисто спросил он.
– Соседка, – растерялась Ася, – а где Ежи?
– Вы хорошо знали покойного? – поинтересовался юноша и посторонился. – Входите.
– Как – покойного? – оторопела Ася. – Почему? Вы с ума сошли? Ежи совсем молодой!
– Так умереть можно в любом возрасте, – философски заметил парень.
Ася, словно сомнамбула, вошла в хорошо знакомую комнату и опустилась на диван. Два мужика, просматривающие шкаф, оглянулись. Аська тупо смотрела на них, потом спросила:
– Что случилось с Ежи?
– Он покончил с собой, – спокойно ответил один из рывшихся в шифоньере дядек, – повесился.
– Где? – продолжила бормотать Ася. – Почему? Зачем?
– Да тут, – объяснил парень, впустивший Асю, – в туалете, на трубе. А уж почему, одному богу известно.
– На трубе? – прозаикалась женщина.
– Да вы не волнуйтесь так, – миролюбиво протянул юноша, – не бойтесь, тело уже унесли.
Ася хотела встать, но не смогла, ноги подкосились, тело стало свинцовым, голова чугунной.
Очнулась Аська в больнице, в палате реанимации, и, едва придя в себя, потребовала вызвать Виолу Тараканову.
