Лихоманка? Занимаясь изготовлением кукол, я интересовалась и историей. Таких кукол предки делали для защиты от болезней. Но это же… колдовство?
А лекарь тем временем поманил горничную из комнаты, велев мне отдыхать, пить лекарства, хорошо питаться и не спешить вставать.
К слову, если белый передник горничной не показался мне странным, то костюм лекаря заставил задуматься, в своем ли я уме.
Все же горничных в передниках вполне можно встретить в богатых особняках, например. Как и мебель, стилизованную под старину. Но…
Узкие брюки, длинный пиджак с высокой застежкой и широкими плечами. Под ним – жилет. Часы в нагрудном кармашке, на золотой цепочке. Костюм из хорошей шерсти – серый, в светлую полоску. Высокий воротник накрахмаленной рубашки и шейный платок вместо галстука. И ботинки – узкие, лаковые, с пуговицами. Пенсне. Шляпа и трость, что лекарь отдал горничной, едва войдя в комнату.
В одежде я разбиралась. Я шила ее для кукол и старалась, чтобы она соответствовала моде того или иного исторического периода.
Лекарь был одет так, как одевались мужчины в начале двадцатого века.
И какой в этом смысл?
Хорошо, пусть врач – чудак. Называет себя лекарем, носит старинную одежду, пенсне и часы на цепочке. Но в комплекте с горничной, комнатой и куклой…
Если это не сон, то я сошла с ума. Других разумных вариантов в голову не приходило.
И что делать? Подыграть? Возмутиться?
Я села, свесив с кровати ноги, но коснуться пола не удалось. Лежала я, как оказалось, не на матрасе, а на перине. На трех перинах. Я не поленилась заглянуть под простыню и пересчитать их.
– Барышня! Марьяна Ильинична! – всплеснула руками горничная, вернувшись в комнату. – Сказано же, лежать надо! Куда это вы собрались?
– Туда, куда короли ногами ходят, – пошутила я.
Как оказалось, неудачно. Лицо горничной вытянулось от изумления. Пришлось объяснять прямо:
– По нужде.
Подумалось, что если сейчас из-под кровати достанут ночную вазу, я не удивлюсь.
– А, так я провожу. – Горничная подставила плечо. – Или, может…
– Проводи, – твердо перебила ее я.
Уборная оставила двоякое впечатление: с одной стороны – фаянсовый унитаз с подведенной водой, плитка на стенах, с другой – умывальник системы «мойдодыр» с резными деревянными шкафчиками, а на плитках и унитазе – роспись под хохлому. И кран… из золота.
Содержимое шкафчиков подробно рассмотреть не удалось, беспокойная горничная постучала в дверь.
– Марьяна Ильинична, все в порядке?
Я успела открыть лишь одну коробочку, там оказался зубной порошок.
– В порядке, – заверила я ее, выходя из уборной. – Кстати, как тебя зовут?
Что ж, попробую сыграть по местным правилам. В конце концов, кто сказал, что сходить с ума нужно в мрачном и подавленном настроении? Обстановка вполне располагает… к некоторому веселью. Я же хотела оказаться на месте куклы-барышни? Мечты сбываются! И пока я не очнулась на больничной койке, пристегнутая к ней ремнями, можно насладиться жизнью… хм… кого именно?
После свадебного ритуала я очнулась в сарае, на стоге сена. Меня не связали, но тело затекло, и я замерзла. Сильно болела голова, во рту пересохло. И очень хотелось есть. Похоже, провалялась я тут долго.
В сарае, кроме сена, ничего не было. Сквозь щели в дощатой стене проникал свет. Еле-еле доковыляв до двери, я обнаружила, что она заперта.
– Есть тут кто? – крикнула я.
Вернее, хотела крикнуть, но голос сел, и я закашлялась. И заколотила кулаками в дверь.
