– Не убьешь ты – убьют тебя. Расхожий довод, но верный. Войны начинают политики, но гибнут в них солдаты. И с одной, и с другой стороны. Из-за политических амбиций лидеров, которые не смогли преодолеть свою спесь и сесть за стол, чтоб решить свои проблемы за чаркой горилки, мы бьемся со своим же народом. С такими же россиянами, как и мы. Ты думаешь, я этого не понимаю? Или не понимают те, кто стоит у руля с чеченской стороны? Не сомневайся, понимают! Но пущенную стрелу не остановишь. Хотя, поверь мне, победы в этой войне не будет. Будет череда замирений, договоров, но пламя войны будет тлеть постоянно. Меняться будут только ее формы…
– И это понятно… – начал Костя…
– А если понятно, спи давай! – пробурчал Седой, отворачиваясь.
Костян рывком поднял корпус и сел, охватив руками колени.
– Ты помнишь наш выход в «зеленку» под Бараками?
– У нас там были выходы через ночь-полночь. Я что, могу все помнить?
– Этот ты помнишь, Седой, не лукавь! Мы тогда случайно наткнулись на деда с пацаном, которые гнали в Бараки отару овец. И прапорщик Сидорко зарезал обоих, хотя дураку было ясно, что они не разведчики…
– И к чему ты это вспомнил?
– А к тому, что через несколько дней ты набил Сидорке морду по какому-то пустяковому поводу.
– Ну, набил. Потому что достал…
– Да все в отряде знали, за что набил! За деда с пацаном… Тогда, чтоб не раздувать кадило, Сидорко отправили дослуживать в Кабульский гарнизон, а ты отсидел пятнадцать суток в зиндане. И все тебя уважали за это. Даже замполит в курилке проговорился: я, мол, поступил бы так же, как ваш старший сержант…
– И что? – Седой тоже поднялся. – Эх! Закурить бы…
– А сейчас смог бы поступить так же?
– А я сейчас таскаю в рюкзаке фляжку с водкой.
– А при чем здесь водка? – Даже в темноте было видно, как расширились от удивления черные цыганистые глаза Костяна.
– А был уже аналогичный случай. Под Курчалоем шли вот так же – лесами на бандитскую базу. И напоролись на пацана лет четырнадцати. Причем шел он со стороны базы. Чтоб нейтрализовать его, я налил ему кружку водяры и заставил выпить. Минут через десять гаркнул зверским голосом: «Встать!» Пацан вскочил, и его тут же кинуло в сторону. Он боком-боком, и рухнул в кусты…
Костя коротко хохотнул и завалился на спину.
– Хороший способ нейтрализации противника… – уже засыпая, пробурчал он.
Тон-вызов рации, положенной Седым на землю у самого уха, коротко пискнул.
Командир вздернулся и схватил рацию, еще толком не проснувшись. По привычке кинул взгляд на светящийся циферблат часов: 4.14. Небо на востоке только-только начало сереть, нечетко высветив верхушки деревьев.
– Командир, я первая точка. На связь, прием, – пробормотала рация, и Седой узнал голос Ушлого.
– На связи, – ответил Седой, прокашливаясь.
– На просеке пару раз мигнул фонарь. Похоже, к нам гости.
– Движение видел?
– Нет. Темно еще. Но свет фонаря переместился ближе к нам, когда мигнул вторично. «Ночник» у нас сдох, – виновато пробубнил Ушлый. – Аккумулятор сел…
– Так не хрен было гонять ПНВ без толку! Смотри внимательно. Уже светает. Скоро можно будет разглядеть, кто там ночью шарится по горам с фонариком… Ждите, я иду к вам!
Седой тронул за плечо Костяна. Разведчик мгновенно приподнялся на локтях.
– Тихо, Костя! – прошипел Седой, прикрывая ладонью рот Костяна. – Поднимай пацанов, а я прошвырнусь к дозорным. Что-то они там увидели.
