Чудная баба - страница 14

Машинист электровоза.

МАШИНИСТ. Точно, лежит, падаль! (Энергично подходит к Мужику и дает ему пинка.)

Тот падает уже всем телом на рельсы, но покорно поднимается и вновь устраивается в прежней позе: щека на рельсе, а зад к звездам.

(Снова его пинает.) Это тебе, блин, за график.

Мужик встает в прежнюю позу.

(Пинает.) А это тебе за прогрессивку.

Мужик встает, как было.

(Пинает.) А это тебе за выговор. (Снова пинает.) А это тебе за нервы. (Снова пинает.) А это тебе за развратное са-муничтожение.

Мужик вскакивает, бьет его в лицо. Машинист падает, а Мужик вновь ложится на свой рельс.

(Встает.) Ты что, псих? Точно ведь, псих. Ты что дерешься, падаль? Я из-за тебя состав остановил, график разбил, теперь черт-те что будет, ты мне же морду бьешь.

МУЖИК. Ехай.

МАШИНИСТ. Во падаль, еще пищит. Да я таких полудурков знаешь сколько надавил? Ни один не пискнул. Ну ты, давай слазь! (Сталкивает Мужика с рельса, хочет уйти.)

Hо Мужик опять на рельсе. Пауза.

Эй, Мужик, ты что? Умереть хочешь?

МУЖИК. Хочу.

МАШИНИСТ. Я ж тебя задавлю.

МУЖИК. Дави.

МАШИНИСТ. Эй… эй, эй, МУЖИК… ты… ты… ты…

МУЖИК. Ехай.

МАШИНИСТ. Слушай, грешник, ты тогда подвинься пока. Там за мной сто семьдесят пятый пойдет. Товарняк.

Мужик молчит.

Чо же я остановился. а? Козел я, козел… Толика послушался. Сейчас бы «чик» – и то короче, отчитался бы уже и ехал снова. (Кричит.) А то же оно идет время-то! Государственное, между прочим, денежки чирикают в каждой минуточке… вот козел я… (Озирается.) Привязать бы тебя… ничо нету, один снег. Ну слезь, а, Мужик, ну дай проехать-то!

МУЖИК. Не дам.

МАШИНИСТ. Да-а… (Садится рядом на рельс, закури-пает.) Стали. (Прислушивается.) Что это там… волки, что ли? Ноют, прям ноют. Слышь, мужик, а они сюда не прибегут?

МУЖИК. Не прибегут.

МАШИНИСТ. Сожрут еще… А воздух здесь хороший, чистый, санаторий, не то что в городе. Да ты хоть сядь пока. Морда примерзнет. Я ж не еду еще…

МУЖИК. А ты ехай.

МАШИНИСТ. «А ты ехай». Ты вот сам возьми да ехай по человеку.

МУЖИК (садясь). Да. Это хреновое дело. Это да. (Думает.) Но ты с разбегу.

МАШИНИСТ. Ага. Уже бегу. И падаю.

МУЖИК. Слабенький.

МАШИНИСТ. А я в сильные не набиваюсь.

МУЖИК. Ты на войне не был.

МАШИНИСТ. Не, не был. Хоть бы ее вообще не было! Тьфу!

МУЖИК. Ты реши, что я враг. И – ехай,

МАШИНИСТ. Ты и так враг. Кто на себя посягнул, тот на людей плюет.

Мужик бьет Машиниста в лицо.

(Вставая.) Ну и сволочь же. Я такой сволочи еще не видел, блин. Еще дерется, сволочь.

МУЖИК. А ты ехай.

МАШИНИСТ. А ты руки не распускай!

МУЖИК. А ты ехай давай!

МАШИНИСТ. А ты не указывай! Руки он будет распускать! Указчик. Выскочил. Откуда ты вылез-то, чудо-юдо. Снег один, ннчо нету. Лег. И зачем только Толик тебя увидел!

МУЖИК (хмуро). Зоркий.

МАШИНИСТ. Я не понимаю, что людям не живется? И так – если война, все и так поедем. Кнопку нажмут, и – звиздец! А так живи пока, хорошо ведь. Что, не так, скажешь? Все есть, живи только! Не живется им… Ложатся. Прям посередке. Ехай по им. Иди, пускай тебя волки сожрут… А правда, иди, а? Они без графика… сожрут, что ты состав держишь?

МУЖИК. Волк – зверь.

МАШИНИСТ. Вот иди к зверям, раз жить не хочешь.

МУЖИК. А в морду хочешь?

МАШИНИСТ. Ну ты! Ты у меня так сам схлопочешь, хоть и старый. Обидчивый какой, ишь! Тебе все равно должно быть, раз ты на смерть идешь.

МУЖИК. Говоришь много.

МАШИНИСТ. Я сам знаю, сколько мне говорить. Ты мне еще говорить запрети. Звери ему не нравятся. Он к людям башку сует! А они сейчас сидят там, чай невинно пьют. Четырнадцать вагонов. В окна глядят – ничо не видно. Нервничают, что стоим долго, встали черт-те где, в поле… проводниц дергают, изнывают. У них… дети, они к родным едут… к близким… в отпуска… У них жизнь идет, они ужинают, постели стелют уже. Им ехать надо… чай пьют. Это люди, понял? С билетами. Что ж я, по-твоему, всеми этими людями по тебе проеду? Они чай пьют, а я им такую пакость?