– Баб, я тут недавно, когда домой шла баб Маню встретила. – Она просила очень-очень обязательно тебе передать,– начала я торопливо выкладывать чтобы не забыть, чего она там мне наговорила.
Пересказав быстро разговор со старушкой удивилась тишине в ответ. Бабушка все слушает как-то странно и молча, не отвечает мне и замерла как-то тоже без движения только сверлит меня недоверчивым взглядом.
– Баб, да что ты так долго, – пойдем чай пить, я так замерзла, чуть раньше тебя домой зашла и еще толком не отогреться никак еще не могу. – Бабушка да что случилось? – Ты меня слышишь вообще то? – повысила я голос нетерпеливо на нее поглядывая.
Только сейчас я заметила каким, вдруг бледным стало ее лицо, вернее сказать застыло бледной маской испуга. Бабушка глядя на меня недоверчиво и странно, тяжело привалилась к дверному косяку, как бы, не понимая моих слов. Она вздохнула и тяжело ступая медленно прошла в комнату и еще раз посмотрев на меня, затем только села тяжело вздохнув за стол, спросив меня сердито.
– А, не врешь ли ты мне Елена? – Не пойму я для чего это тебе надо, сказки мне рассказывать, и пугать меня.
– Ох, – возмутилась я даже, – а, оно мне надо что ли, и какие такие сказки, когда я тебя раньше обманывала. – Баба Маня строго просила тебе сказать слово в слово вот я и говорю, да я тоже удивилась зачем она меня в такой холод на улице ждала чтоб тебе это передать, могла бы, и сама завтра прийти, да тебе все сказать. – Я же сегодня весь день в школе была, устала и замерзла и… голодная была, домой так спешила, а она меня задержала, … а теперь ты… не веришь.
Бабушка замялась, было видно она растеряна и напугана и не знает, что мне сказать, но справилась с собой и глухо, как бы извиняясь, произнесла.
– Так Маня умерла, как бы она мне что сказала. – Э-ээ как ты утром в школу убежала, ко мне пришла Светлана внучка ее и сказала, … бабушка ночью этой умерла и помочь попросила. – Попросила, чтоб я сегодня помогла помыть и одеть Маню, …и позже я снова уйду читать над ней буду.
Священника в селе не было и если кто – то умирал старушки собирались и до похорон читали возле гроба псалтырь. Теперь я уже растерялась и напугалась, но как же это, как такое вообще может быть, я ведь точно ее видела и говорила с ней это не мои фантазии. Ведь я не сошла с ума и помню все четко, да и бабушка явно понимает, что ей просила передать подруга. Мне вдруг стало холодно, я налила чай и присела рядом с бабушкой.
– А, что у вас с ней произошло перед войной? – Ты мне расскажешь,– спросила я глядя на нее, даже сейчас мне стало любопытно какую еще тайну они обе умалчивали столько лет.
Бабушка опешила и резко даже грубо ответила мне,– то не твое дело, что было – то было и только нас с Маней касается. – Да и знала я все тогда еще и простила ее давно, молодые мы тогда были и глупые, – произнесла она уже примиряюще словно извиняясь за грубость. – Маня сама себя наказала больше, чем я бы на нее обиделась, я и не считала это важным, а то б давно сама ей об этом и сказала. – Ладно, не бери в голову, ерунда это все… одна то дома не побоишься может, со мной пойдешь или если не хочешь одна оставаться, то на ночь тебя к соседке отведу переночевать.
– Нет,– сразу открестилась я, перспектива увидеть бабу Маню в гробу после того как я с ней разговаривала меня ужасала, а у соседки расспросы начнутся, мне говорить ни с кем не хотелось. – Не хочу ни куда, дома останусь и все нормально будет, чего мне дома то бояться.
