Через пару минут к нему подошел Домовой с горячей кружкой,– Ты это пей, тебе поможет, это мое лекарство, не отрава.
Никита обалдел слегка, с Домовым у него как-то сильно отношения так и не сложились и такой заботы он не ждал. Тем более знал, что Домовые многое умеют и знают, но с людьми делиться знаниями и умениями не торопятся, а помогают обычно только тем хозяевам, с которыми крепко дружат, а это редкость.
– Чего это ты решил мне помочь то,– хрипло просипел Никита.
– Да приглядываюсь я к тебе, с той поры как ты здесь появился и думаю, что не все слухи о тебе правда, да и нужен ты здесь, без тебя это село пропадет, и люди эти,– тихо прошелестел Домовой.
Он тоже все время подчеркивал своим поведением что Никита ему никто.
– А, тебе то, что с тех людей,– полюбопытствовал Никита, прихлебывая отвар.
– Так нет людей, и мы погибнем, мы ж с вами – то, сколько вместе живем, а вы нас чаще то на смерть бросаете, а нам жить тоже охота,– снова прошелестел Домовой. – Лучше уж с тобой, чем…
– Это – то да,– согласился Никита,– а у меня и правда, не все, так как говорят, но я сам во всем виноват и надеюсь, что смогу искупить свои грехи.
– Бывает,– согласился Домовой,– видно не зря тебя сюда потянуло, возможно, здесь твоя судьба изменится, всякое значит бывает.
Дядька Мефодий потеряв Никиту из виду, через несколько дней прибежал к нему спозаранку с продуктами.
– Живой, – первым делом вскричал он от порога, только Никита отпер ему дверь.
От снадобья Домового Никита стал поправляться, но был еще слаб и старался не выходить из дома пока не выздоровеет.
– Да тебя, сколько уже никто не видит, но дым от печи идет, и я так и подумал, что ты заболел, вот прибежал навестить, да принес тебе кой чего из еды,– затарахтел дядька Мефодий. – Хоть и не деликатесы какие заморские, а все ж и не для всех еда.
Никита тоже обалдел от банок с консервированными ананасами, хорошей белорусской сгущенки, сыра, копченой колбасы.
Мефодий теперь частенько подкидывал Никите продукты, в этом селе жили белорусы, уж незнамо каким ветром принесло их в Сибирь, дядька Мефодий и не помнил уже, он то здесь и родился уже, но приметы знал, и про людей которые с нечистью борются и видят ее, знал тоже. И по-своему пытался удержать здесь Никиту, что бы ему здесь жилось хорошо, боялся что тот просто исчезнет, как и не было, или же помрет, разница для жителей села небольшая. А им то без охотника в таком мраке не выжить.
Вот и рассказывал теперь торопливо Никите,– последние лет пять, а то и шесть у нас тут совсем худо стало. – Когда-то мои родители еще молодые говорили, что село не уму построили, наплевали на приметы, и будет, когда, ни будь, здесь плохо. – А, мне здесь жить нравится, прикипел я к этому месту, я ведь не один когда-то остался, да и жил здесь со своей старухой, а вот теперь один доживаю, да за вами неразумными приглядываю. – Народ, здесь конечно битый озлобленный на всех собрался, а вот здесь прижились, и идти всем им некуда. – Я то что старый уже, помру и никто не заметит, а вот хочется, что бы, и они как люди пожили. – Да и ты ведь совсем молодой еще, может сможешь это место изменить.
Никита улыбался словам старика, догадывался, что тот многое скрывает, и теперь слушая его торопливый рассказ, понимал, что его основные неприятности еще впереди.
– Здесь ты утихомирил бесовство покуда, но дом еще этот плохой проблем то добавит,– продолжал рассказ дядька Мефодий. – Еще мои родители говорили, что изначально дом на плохом месте построили, там какое-то капище было, так то вроде высокое сухое, а там и до этого место страшноватое было, даже когда село уже построили, там был огромный пустырь.
