– А, весной здесь, наверное, и не проехать, вот уж точно глухомань,– думал он уже подъезжая к Михайловке. – Хорошо, что он еще в дороге набрал продуктов с запасом и всяких нужных вещей для выживания, осталось только надеяться, что все что он набрал пригодится и хоть здесь он найдет какой-то покой.
Двигался пока как не странно Никита без проблем, пользуясь навигатором. По навигатору да дорожным указателям он доехал до крохотной жилой деревушки перед Михайловкой, да и там ему просто махнул рукой прохожий направление в сторону уже почти заросшей разбитой дороги которая и вывела его к брошенному селу, не удивившись что кто-то едет в мертвое село. Въехав на пригорок перед селом Никита огляделся,– м-да все здесь выглядит печальненько и заброшенно. До снега или в слякоть он бы тут не проехал, но вот хоть здесь вроде как повезло, и он без приключений приехал куда его привела судьба. Село считалось заброшенным уже давно, еще при советской власти, и уже бывшие улицы все проросли деревами, постепенно сливаясь с наступающим на него лесом. Но центральная улица еще угадывалась и была явно заселена, не вся, в нескольких домах, разбросанных по ней жили живые люди. Дома стояли хоть и неухоженные, но жилые, и даже из многих труб тянулся слабый дымок от печей. Никита насчитал больше десяти дымящихся труб. Но те, кто жили в этих домах старались не привлекать к себе внимания, ограды домов выглядели заброшенными, если б не дым, то точно и не догадаешься что дома жилые.
Но наряду с целыми домами было много и завалившихся срубов, напоминавших кучи мусора,– и почему их на дрова то не разобрали,– удивился он про себя.
В самом начале села стояли даже два дома, вполне себе ухоженные, выбивающиеся по внешнему виду,– поленницы дров на виду полнехонькие, чистые стекла в домах, одна ограда соединяла два дома и была покрашена явно этим летом, да и двор выметен и вычищен, а вот дыма из труб нет, но это и не значит ничего, хозяев может просто дома нет. Явно за ними следят и значит подъезжать к ним не нужно, а что там дальше то, узнает позже. Когда люди бросают деревню, дома разрушаются быстро, превращаясь в неопрятные серые кучи трухи, а тут как-то на первый взгляд село почти живое, только совсем затерянное в глуши, Никита присмотрелся и у него так даже и сомненья появились туда ли он приехал. Но с другой стороны Никите с первого взгляда здесь понравилось, и он с сожалением подумал, что жаль будет если его и отсюда погонят. Он прислушался к своим ощущениям, его сюда тянуло это точно. К тому же он сразу заметил над селом полог тьмы, видимый только ему, может именно тьма и влечет его сюда. Когда он въехал сюда, огляделся и ему показалось на секунду что его тут ждут, и он тут нужен. Старые дома вроде как глянули на него с одобрением, своими темными окнами, обещая тишину и покой. Тишина то да, Никита заглушив машину как-то даже оглох от тишины, только тихий скрип деревьев и домов и все и то эти звуки нужно еще услышать, он то умел. Даже в последней живой деревушке которую он проезжал слышался гул состоящих из разных звуков, машины хоть и редкие, скотина, куры, звуки бормотания телевизоров, гудение проводов, а тут просто ветер что-то шепчет с деревьями.
Жители Михайловки были нелюбопытными и на шум приехавшей машины никто не вышел навстречу и даже не поинтересовался кого ж там на ночь то принесло. Никита слышал пока спрашивал про Михайловку прохожих по дороге, что здесь доживают несколько одиноких стариков, да и его принимали за родственника который ищет своих родных, – брошенных стариков то нынче много. Говорили Никите что здесь еще живут беглые от разных неприятностей в жизни бывшие городские люди. Никита решил, что нужно ему у кого-то узнать, спросить может даже разрешения, чтобы жить здесь и подъехал к крайнему дому на единственной как он понял жилой улице, из трубы которого тянулся дым и значит точно в нем был хозяин.
