Чудо из волшебного шара - страница 3

– Бобби сказала, она называется «Вечная снежинка». – Клементина нахмурилась и повертела подарок в руках. – Она, кажется, несъедобная. – Для верности девочка попробовала края снежинки на зуб и скривилась. – На вкус как дерево.

– А у меня «Вырасти рождественский торт». – Бобби протянула на ладони глазированный рождественский торт размером точь-в-точь с монетку в один фунт. – Надо, видимо, только добавить воды.

С огромным подозрением Джордж покосился на крошечный торт.

– А помнишь, как однажды на Рождество ты съел четыре куска торта, а потом целый час лежал? – сказала Бобби. – Ты ещё пропустил игру в «Рисовалку».

Джордж покраснел:

– Да, помню.

– Ты ещё рисуешь? – спросила Бобби. – Вы с твоей мамой были такой хорошей командой. Никто из нас не мог с вами сравниться.

– Нет почти, – сказал Джордж, не в силах припомнить, когда в последний раз брался за карандаш. – Сейчас трудно придумать, что рисовать.

– ДРАКОНОВ! – выпалила Клементина.

Джордж улыбнулся:

– Хорошая идея, Клем!

Клементина просияла от гордости:

– Почему ты пропал, Джорджи? Мы скучаем.

У Джорджа в горле застрял комок из слов, которые ему хотелось сказать: «Я тоже скучаю. По всем, даже по Мелку. Иногда по ночам, если я много об этом думаю, мне хочется плакать».

– Ой, э-э… ну…

– А тебе что досталось? – спросила от смущения Бобби. Она показала на стеклянный шар у него в руке. – Как он вообще поместился в хлопушку?

– А, это? Нет. Нет, это не моё. У меня ничего не оказалось в хлопушке. Мне достался Скрудж. Не повезло. Я просто смотрю. – Джордж поставил стеклянный шар обратно на полку и взглянул на часы с кукушкой, которые висели высоко на стене. – Мне пора. Бабушка Фло уже, наверно, ищет.

– И что, тебе всё ещё нельзя разговаривать с нами? – удручённо спросила Бобби. – Удивительно, что тебе хотя бы разрешили прийти сегодня сюда.

«Расставаться, Джордж, всегда нелегко, – послышался голос отца в голове у Джорджа. – Но полная разлука быстрее излечивает сердце».

– Рад был встретиться с вами, – Джордж впился зубами в нижнюю губу и опрометью бросился за дверь. Старик Марли настороженно посмотрел ему вслед.

«Ты должен поверить, Джордж. Я знаю, что для тебя лучше».

Бабушка Фло вертелась из стороны в сторону возле «Шоколада Джино». Когда она увидела внука, её лицо просияло, а волосы вспыхнули в темноте ярким серебряным ореолом.

– Вот ты где, моя радость! Прости, я немного задержалась. Встретила Марту, с которой играю в бридж, и готова поклясться, что эта стервятница нацепила мой новый шарф. Я забыла его на прошлой неделе. – Она сердито нахмурила брови, и в напевном звучании её ирландского голоса проступил гнев. – Эта женщина украдёт даже лак у меня с ногтей, если я перестану присматривать. Честное слово, это… Ох, Джорджи, у тебя все глаза красные! Ты что, плакал?

– Да я просто содрал усы, – сказал Джордж, уводя её прочь от «Рождественских диковинок Марли». От пресыщенного приторной сладостью воздуха ему вдруг стало нехорошо. – Пойдём домой.

– Джордж! Подожди!

Бабушка Фло мельком глянула через плечо.

– Ага! – осенила её догадка. – Ты, наверно, хочешь поговорить, моя радость? Я подожду тебя здесь.

Джордж повернул назад, с трудом протискиваясь сквозь приливную волну шапок с помпонами и покусанных морозом щёк. Подошла Бобби и протянула к нему руку. На затянутой в перчатку ладони лежал стеклянный шар.

– Старик не захотел его завернуть. Сказал, что торгует «диковинками», а не «глупостями». Большая разница, видимо, – пожала она плечами, глядя вниз на носки ботинок. – У меня было с собой только три фунта и двадцать два пенса, но старик сказал, что это стоит именно столько, и это, наверно, судьба. Прости, что я там так. Ты ведь не виноват, я знаю. С Рождеством, Джордж!