Ожидая, пока она соберется с силами и наконец объяснит ему, чего же ей нужно, Николас обратил внимание на то, что у нее совершенно необыкновенная внешность. Ее светлые волосы отливали серебром в лунном свете, а большие выразительные глаза оказались голубыми, как лаванда. Они сияли на изящно очерченном лице с гладкой молочно-белой кожей, летящими бровями и очаровательным, по-детски припухлым ртом. Это была тонкая красота, не сразу бросающаяся в глаза. Она привлекала скорее необыкновенной чистотой черт и искренностью огромных глаз, нежели яркостью красок или экзотической внешностью. Он не мог определить ее возраста, но девушка, несомненно, была очень молода, и еще было в ней что-то чарующее, чего Николас не смог бы выразить словами.
Она глубоко вздохнула, отчего мысли его тут же вернулись к предмету их разговора, и он выжидательно поднял бровь, готовый выслушать ее просьбу.
– Не будете ли вы так любезны, – сказала она как можно вежливее, – снять вашу маску, чтобы я могла увидеть ваше лицо?
– Это и есть то одолжение, о котором вы хотели попросить? – удивился он, а сам подумал:
«Уж не помешанная ли она?»
– Нет, но я не могу ни о чем просить вас, пока не увижу вашего лица. И, поскольку он никак не отреагировал на ее слова, Джулиана умоляюще добавила с дрожью в голосе:
– Это ужасно важно!
Николас засомневался, но потом из чистого любопытства решил уступить. Он снял маску и даже вышел из тени, чтобы она смогла получше рассмотреть его лицо, и стал ждать – что же будет дальше.
Реакция незамедлительно последовала.
Девушка в изумлении зажала рот рукой, а глаза ее стали круглыми, как блюдца. Николас шагнул к ней, думая, что она сейчас упадет в обморок, но неожиданно раздавшийся громкий хохот остановил его на полпути. За этим последовал неудержимый взрыв веселья. Она опустилась на каменную скамейку и закрыла лицо руками, все ее тело сотрясалось от приступов смеха. Дважды девушка бросала на него взгляд в щелочку между пальцами – как бы удостоверяясь в том, что не ошиблась, – и каждый раз, увидев его лицо, принималась хохотать еще громче.
С величайшим трудом ей удалось наконец взять себя в руки. Она посмотрела на него – ее глаза все еще искрились весельем – и, не веря увиденному, смотрела на единственное лицо во всей Англии, которое заставило учащенно биться ее сердце.
Теперь, когда Джулиана оправилась от потрясения, это лицо снова вызвало у нее те же чувства, что и нынешней весной. Правда, выражение его неуловимым образом изменилось. Сейчас на точеных губах этого человека блуждала едва заметная улыбка, а взгляд не был таким уж холодным и жестоким, хотя и оставался несколько отстраненным, как прежде, но уже был определенно заинтересованным.
Ей это польстило и сразу подняло настроение – Джулиана почувствовала себя увереннее и пришла к выводу, что несколько минут назад приняла правильное решение. Ведь она молилась о том, чтобы кто-нибудь погубил ее репутацию, и вот теперь, кажется, это свершится благодаря стараниям самого модного жениха в Европе – самого Николаса Дю Вилля! Это сразу меняло дело – придавало ему какое-то своеобразие и особый шик. Как награду за принесенную в жертву погубленную навеки репутацию она получит нечто совершенно удивительное – приятные воспоминания на всю жизнь!
– Я не сумасшедшая, хотя, наверное, очень похожа на нее, – проговорила Джулиана, – и у меня действительно есть к вам просьба.
