Обнимаю девочку и прижимаю к себе. Она кажется мне очень горячей.
- У вас есть семейный врач? – спрашиваю Громова.
Вроде в таких богатых семьях это так работает. Тем более в семье маленький ребенок.
- У Даши есть свой врач, которого мать всегда вызывает, но я не знаю номера телефона, - пожимает плечами, - я перерыл все ее записи, но ничего не нашел.
- Хорошо, но ведь наверняка можно платно вызвать любого другого врача из какой-нибудь частной детской поликлиники. Даже ночью, - растерянно предполагаю. Насколько я знаю, сейчас с этим проблем нет.
- Если бы я знал такую, я бы вызвал, конечно. Может, ты знаешь? Деньги вообще не проблема.
- Откуда? – удивляюсь, - я раньше жила в простой семье. К нам ходил врач бесплатно из государственной поликлиники.
- Кто может знать из твоих знакомых? - спрашивает обеспокоенно, - просто мои друзья с детьми никак не связаны, вряд ли кто-то подскажет.
Я начинаю перебирать в голове своих знакомых, как прежних, так и новых. На ум приходит только Маша. Во-первых, у них большая семья, во-вторых, она очень общительная и круг ее общения включает разных людей. Поэтому звоню ей.
Маша без лишних вопросов дает мне номер телефона, по которому нам отвечает женщина, судя по голосу, уже в возрасте. Она задает Паше несколько вопросов по состоянию ребенка и обещает приехать. Дарина почти сразу засыпает на моих руках, но температура спадать не спешит. Наоборот, повышается до тридцати восьми и шести.
Врач приезжает через сорок минут, на вид очень приятная и интеллигентная женщина. Сначала она подробно расспрашивает Пашу про симптомы, потом просит аккуратно разбудить девочку для осмотра. Даша начинает плакать еще во сне, когда мы пытаемся ее растормошить, и громкость ее плача значительно нарастает, как только она видит незнакомого человека.
Я сразу беру с дивана моего зайчика, и с ходу начинаю придумывать историю, что он заболел и эта женщина-врач пришла осмотреть его, а заодно и всех кто с ним контактировал. Врач охотно включается в нашу игру, даже Паша усердно делает вид, что заболел и перевязывает голову белой пеленкой. Дашка хохочет, и без проблем дает себя осмотреть.
Когда врач начинает хмуриться и просит раздеть малышку, мы с Пашкой одновременно сглатываем и в панике смотрим друг на друга. Она внимательно смотрит на животик, потом на нас и начинает улыбаться.
- Молодые люди, - обращается к нам, - я надеюсь, вы оба болели ветрянкой?
Мы с Пашой опять переглядываемся и одновременно пожимаем плечами. Я не помню, а спросить мне не у кого. Даже если болела в далеком детстве, то об этом знала только бабушка. Значит, придется ждать в неизвестности.
Доктор выписывает лекарства и отправляет Пашу в круглосуточную аптеку. Ехать придется сейчас, потому что то жаропонижающее, которое есть дома, не подходит при ветрянке.
Врач уезжает домой, Паша в аптеку, а я пристраиваюсь на край диванчика, где спит Дарина и почти сразу проваливаюсь в крепкий сон. Все-таки этот день, да и вообще последние несколько дней, были очень утомительными для меня.
Просыпаюсь, когда чувствую нежное прикосновения к своей щеке, сначала пытаюсь его стряхнуть, потому что не хочу выныривать из желанного сна, но когда у меня ничего не получается с трудом открываю глаза.
Надо мной нависает Паша. Его глаза горят настолько выразительно, что у меня сразу пропадает дар речи, а сердце, сделав резкий скачок, проваливается куда-то в пятки. Я открываю рот, чтобы глотнуть побольше воздуха, но Паша тут же впивается в мои губы сумасшедшим поцелуем.
