На нем спортивные черные штаны и больше ничего. Босой он приближается ко мне. Волосы мокрые, на груди еще не обсохли капельки воды.
Протягиваю ослабшую руку к чайнику. Я ощущаю себя так, словно супруг, которому я безгранично верила, в упор выстрелил в меня. И в образовавшуюся рану утекает жизнь, силы, счастье…
Артур перехватывает чайник и сам наливает кипяток в мою кружку. Даже если он плеснет мне его в лицо, все равно не сделает больнее, чем уже сделал. Я доливаю заварку. Муж кладет мне в чашку пару нарезанных на половинки долек лимона: всегда пью именно так.
— Рин, — начинает он, — ну не надо так реагировать. Ну есть вещи… неприемлемые. Для каждого они свои. Я не хочу второго ребенка. Не хочу его воспитывать. Не спать с ним ночами, слушать его крики. Возить его по больницам. Я не хочу его любить и брать на руки. Не хочу. Ты понимаешь?
Отворачиваюсь от этого человека. Ничего не могу. Ни слушать, ни говорить. Пусто внутри.
— Рин.
Почему-то вспоминаю нас. Прошлых. Как мы купили нашу первую мизерную однушку и кое-как перестелили полы и кривенько наклеили обои. Как Артур летел окрыленный домой и с порога приветствовал меня: «Ринка, я дома!»
А я неслась в его объятия, сходу рассказывая, что вкусного для него приготовила, как сильно скучала и как прошел мой день.
Как-то так случилось, что последние годы я не работаю.
Раньше была преподавателем танцев, вела танцевальные кружки, занималась с детками. Никогда надолго не приживалась на одном месте. То сама меняла работу. То Артура перевели в столицу, и я долго искала такой вариант, чтобы это было удобно именно нам, а не работодателям, для которых сотрудники, заполняющие таблички до десяти вечера — нормальное явление. А потом я забеременела. И не работаю до сих пор.
Жалею ли, что у меня за спиной нет ничего и никого, на кого можно было бы опереться в случае неприятностей? Да. Жалею. Сейчас я сильно об этом жалею.
А Артур теперь для меня не такой человек.
Что с нами случилось? У нас прекрасная малышка. Мы с мужем всегда поддерживали друг друга. Я не понимаю, как можно отказаться от ребенка, который уже зачат. Перелистнуть и забыть. Как страшный сон.
Мы обсуждали с Артуром вопрос детей. Но он говорил, что второй — это потом. В будущем. Точно не сейчас и не через год или два. Но теперь-то уже беременность наступила!
А я хотела... Я всегда хотела двух малышей. Мальчика и девочку. Да хотя какая разница, в моем сердце хватит места для всех.
Артур хорошо зарабатывает. И объяснять отвратительный ультиматум ограниченными финансами не получится.
— Ну почему ты не хочешь меня услышать? — говорит он громко.
— Видимо, по той же причине, что и ты меня. Нет желания.
— Я не буду его любить. Я его не хочу. Я хочу тебя и Свету. На этом моя семья заканчивается.
— Никаких преград нет, Артур. Ни единой причины. В нашей семье запросто найдется место для второго ребенка. Он бы тебя любил. Ты был бы для него идеалом. Как для Светы. И для меня. Еще недавно. А сейчас… как обрубило. Это предательство. Услышать, что ты не хочешь от меня ребенка при том, что я твоя жена, а мы с тобой всю жизнь вместе.
— Ярина.
— Ты меня в упор расстрелял. А сам даже и не понял…
— Ну ведь есть какие-то вещи, которых ты не хочешь. Которые тебе не нужны!
— Ребенок — это не вещь. Ребенок — это ребенок. И я аборт делать не буду. Скорее с тобой разведусь.
— Я уже сказал, я не стану его содержать.
