– А ты случайно, когда включили свет, лягушку не видела нигде. Я её потерял, а мне нужно вернуть её академику. Она из зоопарка.
– Нет, лягушку я не видела. Наверное, она убежала. Я думаю, что кто-нибудь её обязательно найдет и возвратит в зоопарк.
Пять минут пролетели, как целая вечность. Когда музыка стихла, Василисе очень не хотелось, чтобы Ванька уходил.
– Пить хочешь? – спросил он.
– Очень.
– Подожди здесь, я сейчас принесу, – последние слова исчезающего в толпе юноши потонули в громком гуле танцующих людей.
– А что тут у нас происходит?! – раздалось за спиной Василисы характерное шипение, хорошо различимое даже сквозь бешенный топот и гам, – Как ты смеешь моего Ванечку в свои грязные ручонки прибирать!
Корябедова явно была в бешенстве. Лицо пестрило красными пятнами, а глаза горели, как два прожектора, практически адским пламенем: один сине-фиолетовым, а второй угольно-черным. Во всём облике читалась беспощадная решительность.
– Ябеда, успокойся, никто никого в ручонки не прибирает. Мы просто танцевали.
– Он не может ни с кем «просто танцевать», ни с кем кроме меня!
– Да неужели?! И с каких пор он твоя собственность?
– С тех самых! Царёв мой или ничей! Уясни себе это раз и навсегда, иначе сильно пожалеешь!
– Корябедова, дыши ровно, сопи тихо, исповедуй дзен! А я со своей жизнью как-нибудь сама разберусь: с кем мне дружить и кого мне бояться. Уж явно не тебя.
– Хорошо, Кощеева, сама напросилась.
– Девочки, у вас всё нормально? – из-за ближайшей спины вынырнула жизнерадостная Ванькина физиономия с двумя бокалами в руках.
– А, Иван Афанасьевич, явились не запылились. Водички принесли?! Как раз вовремя – жажда замучила, – Ябеда схватила сначала один бокал и залпом его опустошила. Потом взяла второй и выпила, пристально вглядываясь в Ваньку, словно пытаясь просветить его насквозь. Очевидно результаты импровизированного рентгена девицу не обрадовали, потому что, не говоря больше не слова, она резко уронила оба бокала на пол, развернулась и ушла. Звон разбитого стекла утонул в музыкальном шуме.
– Ябеда тебя не обидела? – спросил Ванька, – Она сегодня какая-то особенно странная.
– Нет, что ты, она была на редкость мила и предельно корректна, – Василиса не считала нужным подключать юношу к девичьим разборкам.
– Может мы уйдет отсюда? По мне, так слишком громко. Хочешь, я провожу тебя домой?
– Конечно, – счастью Василисы не было предела.
С трудом пробравшись сквозь кричащую, гудящую, прыгающую и танцующую толпу, ребята вышли из школы и направились через парк к центральным воротам. Проходя мимо школьного пруда, Ванька сказал: «Знаешь, в пятницу на пруду я встретил королевскую изумрудную лягушку. А ведь это большая редкость в наших краях. А потом такую же Несмеяна принесла домой», – Ванька говорил совершенно спокойно. Ни в тоне, ни в тембре голоса Василиса не заметила и тени подвоха.
– Наверное, это одна и та же лягушка, – осторожно сказала она.
– Наверное.
Ванька опять начал, как в прошлом году на уроках практики, рассказывать разные увлекательные истории. Девушка с интересом слушала и даже не заметила, как они добрались до дома Василисы.
– Пришли, – сказал Ванька.
– Пришли, – отозвалась Василиса. В окнах первого этажа горел свет, значит, отец был дома. Учитывая все произошедшие события, сегодня лучше не задерживаться.
– Мне, пожалуй, пора, – сказала Василиса.
– Тогда до завтра, – ответил Иван. Было видно, что им обоим не хотелось расставаться друг с другом. Но Лисе действительно было уже пора, потому что входная дверь отворилась и на пороге возник ее отец. Вечник был худее и бледнее обычного.
