Бултых! – что-то неуловимо быстрое просвистело мимо и, порвав лист кувшинки, скрылось в глубине пруда. Василиса едва удержалась на остатке листа, чтобы в очередной раз не оказаться в студеной октябрьской воде.
– Она не утонула! – заорал кто-то рядом, – Давай еще!
Недалеко от берега бегали братья Чудо-Юдо – Бенечка и Фенечка, с упоением собирая валяющиеся камни, чтобы с их помощью сбить Василису в воду. Бултых! – шлепнулось в полуметре от Лисы.
– Мазила! – вопил Бенечка. Бултых! – девушку обожгли ледяные брызги.
– Сам мазила! – кричал Фенечка. Василиса закрыла глаза, чтобы не видеть, как очередной булыжник полетит в её сторону. С треволнениями на сегодня вдруг случился критический перебор.
– Вы что делаете, живодёры! – прозвучал вдруг знакомый голос – Убирайтесь отсюда!
Лиса открыла один глаз – точно, к Бенечке и Фенечке подлетел Иван Царёв и, раскидывая их в разные стороны, попутно вытряс собранные братьями камни. С Иваном трусоватые мальчишки решили не связываться и, пообещав на прощание утопить «эту проклятую лягушку» в следующий раз, ретировались домой.
– Не бойся, я не дам им тебя убить.
– Ква… (Какой же ты, Ванечка, хороший, какой заботливый)
– Давай, я помогу тебе выбраться. Прыгай на руку.
– Ква… (Какие теплые, надежные руки. Если бы ты только знал, как я тебя люблю)
– Знаешь, я отнесу тебя на озеро за город, там тебя никто больше не сможет обидеть.
– Ква! (Ты свихнулся что ли, милый друг?! Какое озеро, какое «за город», мне к академику срочно нужно)
– Ну чего ты вырываешься, я же тебе помочь хочу.
– Ква!! (Хочешь, так помоги. Неси меня быстро в школу!)
– Стой, куда же ты? Пропадешь!
–Ква-ква-ква!!! (практически непереводимая игра слов, означающая что-то типа «с тобой потом поговорю»)
Василиса неслась через парк невообразимыми скачками, уклоняясь от редких спешащих домой учеников, надеясь, что успеет до звонка. Иначе… Триста пар мчащихся галопом детских ног ей уж точно будет не суждено пережить.
– А, Василиса, вот ты где, – раздалось над головой, и девушка впрыгнула на руки к академику Баюнову, – всё в порядке? У тебя запыхавшийся вид.
Ага, запыхаешься тут… Не день, а сплошная карусель развлечений.
В кабинете у Василия Баюнова было светло и уютно. Сплошными рядами от пола до потолка стояли шкафы, доверху набитые всевозможными рукописями, свитками, папирусами, атласами, фолиантами, глиняными дощечками и огромным множеством разнообразных книг. У круглого окна стоял большой письменный стол из чёрного дуба. Поговаривали, что он сделан из обломка Мирового древа, разрушенного во времена Великой битвы. В углу жарко полыхал камин. Огонь весело отплясывал на поленьях, безвозмездно отдавая комнате свет и тепло. В кресле возле очага сидела Ада Филипповна, напряженно о чём-то думая.
– Бабушка! – закричала Василиса, спрыгивая с рук вошедшего академика.
– Василиса?! – голос прозвучал одновременно и удивленно, и встревожено, – Присядь, пожалуйста, дорогая, и поведай мне обо всём по порядку.
Василиса подробно рассказала о том, что произошло с утра, опустив лишь эпизод с Ванькой – ни к чему бабушке знать подробности Василисиной личной жизни. Тем более, что это никак не влияло на причины тех странностей, что приключились с девушкой сегодня.
– Василий, – Ада Филипповна пристально посмотрела на академика, – правильно ли я понимаю, что…
– Да, Ада, всё верно.
Ада Ягабова и Василий Баюнов когда-то учились в одном классе. Многолетняя дружба давала им право некоторой фамильярности в отношениях, за которую другие легко могли не по-детски огрести.
