В обители воцарилось уныние.
Тот, кто вкусил от плода прозрения, будет жаждать вкусить от него снова и снова. Да, ради помощи людям. Ради предотвращения бед. Но в глубине души сестры знали: прозрение нужно им ради него самого. Ради неповторимых ощущений, которые оно дарит сивилле – в отличие от припадков, даже обузданных. Если бы сестрам сказали, что похожие чувства испытывает человек, пристрастившийся к маковой настойке, они бы возмутились. Что общего между низменным пороком – и божественным даром?
Абсолютно ничего общего!
Потянулась бесконечная череда дней, похожих один на другой, как кочки в болоте. Утренний обход. Миазмы тел, пота и гноя. Перевязки, примочки. Вынос отхожих горшков и ведер. Приготовление снадобий. Скудная трапеза в угрюмом молчании. Компрессы, кровопускания. И вот однажды…
– Там! Там такое чудо!
Катрина, запыхавшись, ворвалась в обитель. Глаза ее сияли восторгом. Спустя семь месяцев после злополучного обвала Катрина наконец отважилась войти в грот, открывшийся на другой стороне ущелья.
– Чудо!
Запасшись факелами, семеро из дюжины сивилл отправились смотреть на чудо. Идти хотели все, но пятерым сестрам по жребию пришлось остаться в обители. Янтарный грот расцвел мириадами бликов, вспыхнул, заискрился медовым золотом, встречая гостей.
– Светлая Иштар!
– Какая красота!
– Смотрите! Рисунки…
Рисунки были нанесены на стену пещеры. Их выдавили в янтаре, как оттиски или клейма. Холмы с глазами, различной формы, большие и маленькие – все они, тем не менее, имели между собой нечто общее. Кроме холмов-одноглазов, изображались и другие твари – странные, умилительные и жуткие. Лапы, щупальца, крылья; клешни, руки и копыта. Твари летали, бегали, ползали, плавали. Встречались и фигурки людей, но они терялись меж прочих изображений. Старшая сестра Корделия поднесла факел ближе, коснулась рукой стены. Рисунок засветился, и это не был отблеск факела! Послышался тихий гул, стена завибрировала. Старшая сестра в страхе отдернула руку. Гул затих; погас и рисунок.
– Что это было?!
– Не знаю. Я ощутила тепло. И легкое покалывание.
– Это древняя магия!
– Осторожно, сестры! – Корделия быстро пришла в себя. – Мало ли, какие чары здесь скрыты?
Грот вел в недра горы. Гладкий пол отражал огни факелов. Женщины углубились шагов на сто, когда шедшая впереди Катрина остановилась:
– Тут еще знаки…
Не дожидаясь остальных, она шагнула ближе. Огонь высветил янтарное панно, испещренное рядами символов. Эльза взглянула на них краем глаза, и у нее помутилось в голове. Она чудом удержалась на ногах. С остальными сестрами происходило то же самое.
– Не смотрите! Отвернитесь! – закричала старшая сестра.
Катрину вынесли на руках. Всю дорогу до обители несчастная была без сознания, и очнулась лишь на следующий день. Поначалу Катрина никого не узнавала, безумно таращилась по сторонам и лепетала невнятицу. Вскоре она начала оживать. О случившемся в пещере молчала, хоть режь ее ножом. Едва открывала рот, как бедняжку прошибал ледяной пот. Распросы прекратили. Старшая сестра Корделия отправилась в город, желая сообщить о находке королевскому магу Амброзу. Известие маг воспринял со всей серьезностью, и немедленно отправился в грот в сопровождении Корделии. Эльзу не взяли, хотя она очень просилась – и девушка тайком увязалась следом. Скорее всего, ее заметили, но гнать не стали.
Маг и старшая сестра остановились у панно.
