Как-то раз, уже, наверное, в третью четверть, в класс пришла новенькая. Хорошенькая еврейка с густыми длинными волнистыми волосами – главным её украшением, худенькая, изящная и заметно хорошо одетая. Все с интересом смотрели на неё. Оказалось, у неё мама заведующая детским садом, и она очень старалась для своей Женечки (так ее звали) – Женя Бергер. Конечно, она сразу прибилась в Викину компанию и оказалась очень даже интересной в общении.
Закончив первый курс кто с грехом пополам, а кто и с отличием, все разбежались кто куда на лето, и тем жарче встретились 1 сентября во дворе училища. Вика еще больше похорошела, загорела, и подруги не выпускали её из объятий.
В сентябре их отправили в колхоз на картошку. Какая же это была романтика! Расселяли всех по колхозным домам по двое, по трое, а их заселили в пятером, двух Наташек только отселили в другой дом – не поместились! В шесть утра, их, всех заспанных, в платках, болоньевых куртках и галошах везли в открытых грузовиках на поле, собирать картошку. Здесь девчонки тоже держались вместе, хитрили, выбирая себе участок на краю поля, где картошки было мало, и можно было все быстро собрав, завалиться поспать в стог сена или под дерево в посадке у поля.
Как приятно было затянуться сигареткой Pleven (дешевые, но неплохие) или даже Идель без фильтра (привезенный с собой блок Ротманса уже кончился на тот момент) и болтать про вечерние похождения, обсуждая парней. Они пели русские народные песни. В училище был хор и индивидуальная музыка, и трое из компании – Алина, Рая и Олена имели музыкальное образование. Пели красиво, как радио, в трехголосье. Как затянут: “Расцвела под окошком белоснежная вишня” – душа замирала!
Но самые романтичные были вечера в колхозе. Спрыгнув с вернувшего их домой грузовика, опьяневшие от обилия свежего воздуха, уставшие от работы, бежали в свой дом. Все черные от пыли, снимали рабочую одежду, и в баню – там ждал их чан нагретой воды (настоящую баню топили только по выходным), но и это было за счастье. Смыв с себя полевую пыль, промыв волосы шампунем, румяные, садились за стол и ели запечённые в печи ломтики картошки с маслом, пили деревенское молоко, ели бутерброды с маслом и вареньем. Все, кроме Вики стали даже поправляться, а Вике было все нипочём. Наевшись – садились на свои топчаны, где спали, и начинали краситься, предавали друг другу ленинградскую тушь, делали подводку черным карандашом и главное – толстый слой тонального крема Балет – персикового оттенка – стандартный набор! В тусклом свете лампочки, лица всех девчонок становились кукольными, и все друг другом любовались.
Олена взяла с собой кассетный магнитофон, и красились они под “Младшего лейтенанта” Аллегровой или под любимые романсы Булановой. Вика, накрасившись, делала хвостик и завязывала кокетливый бантик – белый в синий горох. Ей казалось это милым и необычным. Вещами менялись для разнообразия. Вика любила свои белые турецкие штаны с голубыми лампасами, разноцветные футболки и что останется уж – олимпийки, которые ходили по кругу и свитера. Нарядившись, все выходили за ворота и рассаживались на лавочках, было темно, пахло свежестью и неповторимым запахом костра и деревни. Как же будоражили кровь звуки приближающихся мотоциклов. Это парни, из ближайшего к этим деревням маленького городка, приезжали знакомиться с городскими девчонками. Некоторые парни приезжали даже на неплохих машинах. Понятно уж, что все прознали, что основные красотки живут в этом доме. И у них на пятачке были аншлаги.
