– Да, по типу того. Давно не пользовался этим заклинанием, сейчас посмотрим, сможет ли оно вытянуть нас отсюда.
Размахнувшись, инквизитор смог забросить крюк на поверхность, и судя по глухому стуку, там он зацепился за ствол той яблони, под которой мы стояли. Креван подергал веревку, довольно кивнул и сказал:
– Идите ко мне, Алина, и держитесь крепко.
Я послушно обняла его обеими руками и заметила, что Креван улыбнулся – легко, едва уловимо. Это была очень красивая улыбка. Веревка дрогнула и подземелье наполнил едва слышный мелодичный звон – нас стало вытягивать на поверхность.
Потом я сидела под яблоней и пыталась отдышаться и прийти в себя. Почему-то теперь, когда все закончилось, мне сделалось жутко, и в ногах поселилась предательская вязкая слабость. Мы провалились в туннель под кладбищем! Туннель оставил дракон! И он вполне мог сожрать нас!
Не сожрал. Повезло.
– А вот и наши корешки звероклюйки, – Креван поднял вырванные растения, которые, наверно, упали в сторону, когда мы рухнули под землю. – Думаю, этого хватит за дюжину кур.
– Почему князь не прислал сюда слуг, если ему так нужны эти корешки? Зачем заставлять нас? – поинтересовалась я.
– Такова особенность звероклюйки, она открывается только чистому сердцу, – ответил Креван. – А в окружении его сиятельства таких сердец давно никто не видел.
– Надо же, – улыбнулась я. – Чистое сердце…
– Да, у вас именно такое, – произнес Креван. – Это ведь вы ее нашли.
Мы просидели под деревом еще пару минут, и я старательно вслушивалась в звуки, которые нас окружали, пытаясь отыскать что-то подозрительное. Но ничего особенного не услышалось: в ветвях цвиркали птички, ветер перебирал листву, и откуда-то доносился едва уловимый звон колокольчиков. Вряд ли такая громада, как дракон, будет издавать настолько легкую мелодию.
– Никогда не думала, что скажу такое, но здесь очень хорошо, – призналась я и поспешила добавить: – Ну не на кладбище, а в этом мире.
Креван улыбнулся.
– Он вам понравился именно после падения в драконью нору или все же пораньше?
Я пожала плечами.
– Не знаю. Но здесь красиво и интересно. И… – я сделала паузу, пытаясь собраться с силами и сказать то, что наконец-то вызрело и расцвело в моей душе. – И я останусь. Как думаете, тут кому-нибудь нужна продавщица? Или повариха?
– Устроим вас журналисткой в газету, – сказал Креван, и я видела, что он рад и не скрывает свою радость. – В вас столько смелости, что она не должна пропасть даром.
– Договорились! – инквизитор поднялся, протянул мне руку и, встав, я стряхнула прилипшие травинки со штанов и добавила: – Осталось только выполнить заказы – и вперед!
***
Забрав у меня корешки звероклюйки, Ормонд отправился к князю, и под вечер один из углов лавки заняла большая клетка, в которой сердито квохтали куры. Они были намного мельче наших, и гребешки у них были не красные, а серебристые. Усевшись на присаду, Ормонд рассматривал куриц так, словно прикидывал, в каком блюде они будут вкуснее – под его взглядом глупые птицы постепенно успокоились и улеглись спать.
– И вот как можно меня сравнивать с ними? – поинтересовался Ормонд. – Тиллуан – и какие-то куры!
– Тебя же никто не сравнивает с курицей, – заметила я. – Только с совой. Сова символ мудрости и знаний.
Ормонд презрительно фыркнул и распушился.
– Сова, курица, все одно – птицы! – сообщил он. – Бестолковки, мозги с орешек!
