Но, помимо выходов в большой мир, был и другой, более важный момент. Единение тел. Если женщина не может быть полезной в спальне, то остальное мало чем утешит ее супруга. Какой бы красивой и невероятно образованной она не была. Вот такая нехитрая мысль. Нас не учили тонкостям любви, но рассказывали про “азы” этой части замужества.
Остальное я, как и многие другие воспитанницы пансиона, познавала из интернета. Пароль от вайфай все время менялся, но и девушки учились не простые, а очень любопытные. Конечно, закрытые каналы с тегами “восемнадцать плюс” нам преодолеть не удавалось, но запрещенные фильмы с эротическими сценами мы посмотреть умудрялись. Поэтому в вопросах занятия любовью я была более-менее подкована. В теории.
А вот на практике боялась всего этого как огня. И не зря.
Муж говорил ужасные вещи. Он хотел, чтобы я скакала на нем, а до этого стояла на коленях. Для чего? Он хотел еще больше унизить меня?
Я ходила по комнате, заламывая руки, кусая губы в кровь и думая о том, чего ждать дальше? К чему готовиться?
В конце концов я накрутила себя до такого состояния, что решилась на еще один разговор. Да, именно так. Мне нужно было поговорить с будущим супругом и немедленно, иначе меня просто разорвало бы от терзающих изнутри сомнений.
Я должна была попытаться объяснить ему, что не приемлю такого отношения, что готова быть верной и преданной, но только при уважительном отношении к себе… Да, именно так. Я должна была попытаться.
Прокравшись по коридору и кутаясь в халат, я замерла у выхода, обдумывая, стоит ли сначала найти кого-то из прислуги и попросить их предупредить о моем визите или явиться самой? Потом поняла, что даже не представляла, куда именно идти.
И в этот момент раздались отдаленные голоса. Из крыла напротив шли две девушки в униформе прислуги. Они говорили друг с другом и не заметили меня сразу, а уже через пару секунд я сама сделала шаг за стену, скрываясь. Сработала многолетняя привычка – в пансионе запрещалось ходить из комнаты в комнату после отбоя, но мы обожали ночные посиделки и секреты между собой. Это щекотало нервы и казалось действиями за гранью добра и зла, вызовом.
И вот теперь я пряталась в доме, который жених щедро называл моим.
Приложив ледяные ладони к горящим щекам, я корила себя и при этом невольно вслушивалась в чужой разговор.
– И не удивительно, что он настолько в бешенстве. Такую подлянку сделали.
– Да уж, подходить страшно. Видела, какие глаза? У меня сердце чуть не остановилось, когда он зыркнул.
– Ну так! Ждать породистую лошадку за сумасшедшие деньги, а получить какую-то гнилую смеску – это удар под дых. Мистер Харрис так это не оставит, попомни мои слова.
– Ну, вообще говорят, кляча неплохая, он даже решил ее оставить.
– Ну конечно. Наверное, еще принесет пользу. Ему виднее, он их много объездил.
– Но пока лучше не показываться ему на глаза. Может, остынет за пару-тройку дней?
– Остынет, куда денется. Но тем, кто сыграл с мистером Харрисом эту злую шутку, не позавидую. Он жалостью к подлецам не страдает.
Горничные прошли мимо моего крыла и спустились вниз, а я так и стояла, открыв рот.
Кляча?! Смеска?!
Вот кем меня считают в этом доме?!
Ну, погодите, мистер Харрис, я покажу вам… Не знаю пока, что именно устрою, но он пожалеет! Интересно, от какого рода происходит сам будущий супруг, что осмеливается называть меня, наследницу Тосни, смеской?!
