Любопытство у меня в крови. Ядреное, концентрированное. Наследственное. Так что я была бы не я, если бы не проверила, что там внутри.
К тому же на том конце коридора мне послышались гулкие мужские шаги. Это мог быть только разыскивавший меня Павлин, старую ворчливую гоблиншу ему в содержанки! Кому еще придет в голову гулять в одиночестве в дебрях запретной секции?
Судя по создаваемому грохоту, он спешил и был весьма напорист в своем желании меня найти. И ничем хорошим наша встреча в полумраке Оранжереи бы не окончилась.
Свои планы на мою звенящую на все лады юбку он озвучил более чем конкретные. И крайне гадкие. Так что, ни секунды не сомневаясь, я юркнула в открывшийся проем и тихонько затворила дверь.
Место тут оказалось фантастическое. Даже по нашим волшебным меркам. Я бы сказала, что «райский уголок», но было в нем что-то… настораживающее.
Крупные бутоны размером с мужскую ладонь, наподобие люстр свисавшие с потолка на длинных стеблях-шнурах, словно чего-то ждали. Или кого-то… Они колыхались от легкого ветра и сонно раскачивались.
Стены были увиты лианами, кое-где мелькали уютные островки мха. Запах тут стоял дивный, насыщенно-цветочный, чуть сыроватый и дурманящий.
Я прошла вперед, обходя коряги, торчавшие прямо из пола. Сколько же лет этой оранжерее? Я будто в доисторических джунглях очутилась!
Жилистый ствол старого дерева торчал посреди комнаты и макушкой уходил в прозрачный потолок. Не удивлюсь, если доставал до неба. Я поежилась: прохладно. А был ли тут вообще потолок? Но если не было, то откуда свешивались все эти бутоны?
Я задрала голову к усыпанной звездами черноте. Прямо надо мной пришел в гипнотическое движение ярко-алый цветок. Он раскачивался, как змея, на своей бесконечно длинной ножке, и я не могла отвести взгляда. Глаза устали от красного пятна, танцевавшего перед ними, и сами собой закрылись. Поспать сейчас было бы кстати, да…
И так здорово, что толстая лиана оплела меня за талию и, баюкая, прислонила к гладкому стволу дерева. Я откинула голову, потерлась затылком о кору. Блаженство…
Что-то все же заставило поднять веки. Я с удивлением обнаружила, что цветок, паривший надо мной, раскрылся. Красные лепестки хищно заострились, а из сердцевины на меня смотрела… сама бездна.
Я тонко вскрикнула: ну и жуть!
Бездна в ответ плюнула. Прямо в меня. Уважения ни на грамм!
Пыльца плотным красным облаком забилась мне в ноздри, скользнула в горло и едкой волной прокатилась до самых легких. И теперь бы уж я во весь голос заорала, да только не смогла.
Немой рыбой я открывала рот и силилась сделать хоть один вдох, царапая кожу на горле ногтями и извиваясь на лиане, примотавшей меня к чертовому стволу хищного дерева…
Юбка отчаянно звенела, дышать хотелось все сильнее. Облако пыльцы все глубже и глубже забивалось внутрь, а на помощь никто не спешил. Если Павлин и ходил где-то поблизости, он меня не слышал. А может, нашел себе пташку посговорчивее и ушел.
Тролль побери!
Последний день лета. Завтра мне возвращаться к учебе. К моим животным, к друзьям. У меня очень, очень большие планы на этот год. Мне совершенно никак нельзя умирать!
Перед глазами все плыло. Сознание уже собиралось меня покинуть, когда дверь секретной комнаты хлопнула и послышался хруст коряг под чьими-то грубыми ботинками.
– Не дышите!
Похоже, у меня начались галлюцинации – из темноты выплыла волчья морда и хищно оскалилась. Я дернулась сильнее, но сделала только хуже: лиана затянулась совсем туго.
