– Нет конечно. Ты считаешь меня совсем дурой?
– Не обижайся. Он мог спросить походя, а ты так же ответить. Постарайся меньше болтать о найденыше.
– С кем мне болтать? Ко мне, даже наш доктор не заглядывает.
– И правильно делает. Я ему отпуск дал. Пусть отдохнет от нас.
– В шестой группе двоих избили. Приходили синяки и ссадины замазывать.
– Пожалела, замазала? – немного с упреком спросил директор.
– А ты как думаешь? Шестая группа.
– Да-а-а…, – протянул директор и повторил. – Шестая группа. Вот и найденыша, можно было бы записать в шестую.
– Даже и не знаю. Он хоть и мелкий, но соображает как взрослый.
– Не понял, это как?
– Взгляд у него оценивающий. Так дети на женщин не смотрят.
– Где ты видела у нас детей? Они в десять лет, уже знают и видели больше, чем мы с тобой.
– Да, это точно, – согласилась медсестра. – Наши детки, иным взрослым, сто очков вперед дадут.
– Вот-вот. А нашему новичку уже лет двенадцать, и он в развалинах жил. Думаешь там, девчонок не было? Вот тебе и оценивающий взгляд.
– Может и двенадцать, но я почему-то уверена, что меньше. Для двенадцати, он слишком мелковат.
– Спроси у него сама.
– Спрашивала. На пальцах показывала, цифры рисовала, ничего. Пожимает плечами и молчит.
– Хоть так пообщаться можно.
– Иногда можно, а иногда, как будто его нет. Смотрит в потолок и не дозовешься. Взгляд отсутствующий, мертвый, так у совсем старых бывает. Вроде бы видит тебя, а сам далеко-далеко. – Медсестра вытянув шею посмотрела на разложенные пред директором ментопластинки с программами и спросила. – Это что? – Глаза директора вспыхнули, ожили и он почти гордо сообщил.
– Это будущее нашего приюта. Вот, сижу, пока разбираюсь что дали.
– Это все от Прежних осталось?
– Да. Старье, наши такого не делают.
– Не скажи. Я на рынке видела такие же, только прозрачные, новенькие…
– Не в новизне дело. Все дело в содержании. Вот эти, к примеру, – директор показал на три штуки пластин немного в стороне, – вообще нам не подходят. Они настолько старые…
– А ты откуда узнал? – перебила его медсестра.
– Не поверишь. На старости лет, приходится вспоминать молодость. Вставляю в считыватель и надеваю шлем. – У медсестры удивленно поползли брови в верх, а директор хмыкнув, пояснил. – Да нет, не учу. Прежде чем учить, можно зайти в общую часть и посмотреть список подпрограмм. Муторно, иной раз и не понятно, но разобраться, приблизительно, можно. Вот эти, нам подойдут. Видишь, они разложены и подписаны. Знания конечно в них устаревшие, но лучше такие, чем вообще никаких. А кто захочет, потом уж сам, переучиваться будет.
– А это? – медсестра указала пальчиком на отдельно лежащую пластинку. – Директор совсем слегка растянул губы в улыбке и с гордостью сообщил.
– А это для нас, настоящий клад. Наш бывший воспитанник подарил. Правда для наших слишком сложно, но я думаю, желающие начнут изучать понемногу и одновременно проходить практику. Думаю, хоть один да осилит. К ней бы вспомогательных несколько штук, да где их взять?
– Это кто такой?
– Ты его видела. Он несколько дней шлемы нам ремонтировал и считыватель собрал.
– Такой длинный, худой?
– Можно и так сказать. Я смутно его помню, а он самостоятельно смог обучиться и нам помог.
– Повезло ему, – грустно высказалась медсестра и попросила. – Покажешь?
Они оба поднялись и директор придержав под руку, завел ее в соседнюю комнату. С гордостью показал на два шлема на столе и между ними несуразный, оплетенный проводами прибор. Он подошел к столу, погладил один из шлемов и с затаенной гордостью сообщил.
