Чумная Полли и маскарад - страница 4

Храм уже пять веков терпит это, потому что, согласно проклятию Чумной Полли, если не будет Вечного карнавала, если не будет в последнюю луну года маскарада в Аквилите, то чума вернется в город и продолжит свою кровавую жатву. Возможно, слишком вольным городом бы и пожертвовали, но ведь чума может вырваться и за пределы городка, как уже было, когда один из королей попытался окоротить вольности Аквилиты.

А вот храм дореформистов, чудом уцелевший в Аквилите, карнавалу потакает. Их Владыка организовал продажу храмовых милостей, прощающих все прегрешения, совершенные в карнавал. Не можешь остановить безумие – научись получать с него прибыль. Дело дошло до того, что даже тальмийцы стали покупать милости запрещенного храма как приятный сувенир из Аквилиты.

Городок тщательно хранит свою свободу, не пуская на свою территорию под видом традиций карнавала проклятийников, высоких полицейских чинов и прочих, кто бы мог сунуть нос в изучение проклятия. Власти и Аквилиты, и Тальмы понимают, что, как только будет разгадана тайна проклятия, дающая городу свободу от власти храма и короля как Защитника Веры, сразу же падут и все вольности города. Поэтому Вик сомневалась, что Хейга пустят, даже с учетом того, что он ее жених.

Впрочем, это его трудности, а не ее. Ее трудность в том, что ехать все же придется – воля опекуна не подлежит оспариванию.

Вик посмотрела на часы на каминной полке своей небольшой комнаты, которую она снимала в доходном доме неры Клариссы Эртон. Реклама, на которую купилась в свое время Вик, утверждала, что тут «домашний уют за умеренную плату!». Скорее «благородная бедность за приличную плату». Комната оказалась отчаянно мала, в ней уместились только кровать, умывальный столик и старый шкаф для вещей. Уборная и душ – одни на весь этаж. Зато Вик повезло – в ее комнате есть камин, а значит, и тепло, правда, за отдельные деньги.

Время приближалось к семи вечера – пора одеваться. Вик выбрала удобный дорожный костюм: блуза, свободная юбка, короткий жакет, привычно скрывающий защитный механит. Правда, его пришлось надеть на правую руку – левой, на которую наложили пять швов, нер Деррик настоятельно просил не пользоваться. Короткое пальто и шляпка без полей, на которой закреплены гогглы. В Олфинбурге они не понадобятся, тут везде газовое уличное освещение, а вот что ждет в Аквилите, куда поезд прибудет под утро, кто знает. Искать гостиницу в темноте – не самое приятное занятие. Тут без гогглов, обеспечивающих в том числе и ночное зрение, не обойтись.

Вик посмотрела в последний раз в небольшое зеркало над камином, поправила медные, почти неуправляемые локоны, выбившиеся из простого пучка, и вздохнула, смиряясь со своим видом. Красавицей она никогда не была – слишком много взяла от отца, а уж после третьего ранения ей тем более не впечатлять мужчин. К огромным, практически бесцветным глазам и слишком длинному носу добавились бледная, почти болезненная кожа, на которой сейчас особенно сильно выделялись неистребляемые веснушки, и узкие бескровные губы. М-да. Она подмигнула своему отражению:

– Впрочем, замуж ведь мы не собираемся, подружка!

Так что нет разницы, как она выглядит.

С улицы донесся одиночный свист паромобиля – Хейг выполнил свою угрозу и заехал за Вик. Она подхватила свой багаж и пошла на выход, уже представляя, как на нее будут смотреть девушки-соседки и хозяйка Эртон. Паромобили леров – нечастое явление в этой части города, особенно такой мобиль, как у Хейга. Любили Игнисы пафос. Собранный под заказ, на высоком шасси, с сияющими в ночи защитными механитами, с ярко-алым капотом и гербом Игнисов на дверцах, паромобиль потрясал воображение обитавших в доме неры Эртон юных девиц, буквально прилипших к окнам. По возращении из Аквилиты ей прохода не дадут, поняла Вик, останавливаясь на крыльце дома и замечая, как из гостиной, старательно поправляя статуэтки на каминной полке, через окно зачарованно смотрит на паромобиль сама нера Кларисса.