В это время Хенна в компании второго консультанта убеждают Рыжую в необходимости приобрести платье.
– Нет, ни за что, – сопротивляется та, неистово тряся рыжими прядями. – Вы меня просто не видели… это такое жалкое зрелище… можно, я выберу брючный костюм?
– Для любого другого случая – можно, – Хенна и сама пошла бы на уступки, но нельзя: церемония принятия в род – самое важное в жизни каждого светлого, а тут еще и род – императорский! – На все последующие балы выбирай сама, в чем будешь, но завтра ты должна себя показать во всей красе!
Ксенька скисает окончательно: девчонки просто не знают, что означает она, любимая «во всей красе», и Ксень боится даже думать, что будет, если узнают они… и Аргона. Или убьют, чтоб не позорила род, или отвезут обратно на Землю и выбросят там, как лишнего котенка из корзинки.
– Тем более, Птица вряд ли, – начинает Ксень, и замолкает, потому что как раз в этот момент блондинистая стервоза заканчивает с покупками, и консультант начинает ловко упаковывать все это в какой-то уж подозрительно маленький коробок. И первое, что видит Рыжая – длинное, в пол, бальное платье нежнейшего бежевого оттенка с золотыми узорами, слегка расклешенной юбкой и кружевными рукавами, словно сошедшее с полотен об аристократах девятнадцатого века. В комплекте идут украшения и пара золотистых туфель, таких нежных и воздушных, что кажется: надень их – и взлетишь, как Гермес на своих крылатых тапочках. Вот только каблук у ажурного произведения искусства высотой сантиметров десять, не меньше.
– Забудь, – Ксень сдается на милость сестры. – Выбери сама, пожалуйста, я совсем в этом не шарю…
– А вот, смотри, – Хенна быстро строчит на голографической панели, пристраивая голову Рыжей к платьям разного фасона и оттенка. – так, это не пойдет, это тоже не пойдет… —
Шианка быстро понимает, что имела в виду сестра: большая часть платьев действительно не смотрятся на Ксень категорически. Мешают и худоба, и цвет волос, и мелкий рост. Наконец, небесно-голубое платье до колена, украшенное бабочками, садится как влитое.
– Вот! Это то, что нам и требуется! – заверяет шианка, добавляя к покупке голубые же туфельки и серебристые серьги. – Дальше сама выбирай!
Ксень, почти не глядя, тыкает пальцами в экран: ей неинтересны шмотки. Задница прикрыта и коленки не торчат из дыр – сойдет. Рукава – обязательно длинные, и теперь этому есть две причины. Первая – на коже рук тоже ненавистные веснушки, вторая – давешний снитч.
Быстро набросав в корзину джинс, несколько кофт и водолазок с разными узорами, девушка обращает внимание на аксессуары: а точнее, на митенки от пальцев и почти до плеча, в голубую и черную поперечные полоски. Решив, что это пригодится, прятать руки, она кидает их в корзину, докинув туда такие же чулки, доходящие почти до основания бедра.
– Я – все, – говорит она, отходя от панели.
– Быстро ты, – Птица задумчиво наклоняет голову набок. – Ты же понимаешь, что вот так бездумно выбирая вещи, рискуешь оставаться серой мышкой до конца своей жизни?
Только договорив, она осознает, что сказала и мысленно ахает. «Язык бы тебе вырвать, идиотка!». Ведь пока Ксю остается серой мышкой с невинно-наивными голубыми глазами, все в порядке. Метку, оставленную Повелителем, словно огнем жжет, но Птица знает – это она сама придумала, потому что стыдно, наказывает он не так, уж она-то видела!
