– Что такое «Ганимед»? – недоуменно пробормотал Гриша, рассматривая посреди Привоза телефон.
– Спутник Юпитера, – не раздумывая, ответил Гера. – Один из Галлилеевых спутников.
– А еще название лайнера Жидкова, – пробормотал, откусывая яблоко и поглядывая на Славу, Антоныч.
– Какого Жидкова? – с еще большим недоумением спросил Гриша.
Пришлось рассказать.
Гриша сел прямо на асфальт. Его отодрали и повели в тень.
– Столько лет вместе… – бормотал получивший контузию Гриша. – Галстук повязывала… К ее… сумасшедшим родителям в гости ходил!.. Гарика выгуливал!..
По мере возрастания крика становилось ясно, что Гриша приходит в себя. Главное, чтобы по дороге к порту не попадались пожарные щиты. Иначе быть в Украине еще одной оранжевой революции.
Сообщение потрясло Гришу, как землетрясение.
Они вчетвером куда-то ехали, кто-то указывал направление, а он вспоминал, как познакомился с Кирой.
В Ногинске дело было. Он туда приезжал за долгом.
Жизнь в периферийных городках открыта и проста для понимания. Свое личное нигде не прячется так тщательно, как в крупных городах. В поселках, где каждый знает каждого, дверь в чужую жизнь всегда приоткрыта. Вот на первом этаже крайнего подъезда через окно видна веселая сценка. Муж принял на стопочку больше, чем обычно, и сейчас на кухне пытается доказать жене, что та стопочка – не лишняя, она – запасная. Получается, конечно, неубедительно, но хорошо хоть, что вообще получается.
Окно второго этажа. Целуются.
Везет… Гриша вздохнул и отвернулся. В багажнике лежал кейс с полутора миллионами рублей, и уже давно пора было выехать на ведущую в Москву дорогу, но в темноте он заблудился. Не каждый день приезжаешь в Ногинск за долгом. Въехал в какой-то двор, чтобы расспросить местных, вышел из машины, а вокруг – тишина. И только с десяток телевизоров – окон с фильмами семейной жизни.
Оп!.. Что это?
Это стук каблучков по асфальту. Только почему такой частый, словно их обладательница бежит? Куда можно спешить в половине первого ночи? В это время поздно уже для всего.
Гриша обернулся и повис на двери.
По улочке к дому бежит молодая женщина, а за ней, шагами спортивного ходока, следует незнакомец. Уже дураку понятно, что он гонится, преследуя женщину, но все равно на бег не переходит. Очень комично это выглядит в половине первого ночи, очень.
Девушка торопилась к дому. Гриша вышел из-за машины, но хлопать дверцей, нарушая ход событий, не стал.
Девушка уже не просто бежала. Она бежала сломя голову. Прохожих на улице не было, мужчина понял это, и характер его дальнейших действий заставил Гришу отбросить предположения о том, что они оба спортсмены. Ему показалось даже, что девушка всхлипывает.
Еще мгновение, и ходок догнал ее…
Вырывая из его лапы свою руку с сумочкой, она попыталась закричать, но тяжело дышащий, как заводской пресс, мужик закрыл ее рот ладонью.
– Заткнись, мать твою!..
Жизнь вывела для Гриши триединый закон: нельзя отбирать конфеты у детей, стрелять в ментов и бить женщин. Если ты способен соблюдать эти три на первый взгляд простых правила, то при любых жизненных коллизиях можно оставаться вполне порядочным и свободным человеком. Еще нельзя бить и стрелять в детей, конечно. Воровать у друзей и силой брать женщину тоже паскудно. Но разве не об этом идет речь в триедином законе?
