– А если снова пойдет дождь? И будет лить целую неделю? Мне придется жить у тебя до конца лета?
Его взгляд стал серьезным.
– Тебе неприятно здесь находиться? – спросил Сева. – Не нравится дом? Или тяготит мое общество?
– Вовсе нет, – удивилась я. – С чего ты это взял?
– Тогда почему ты так настойчиво пытаешься уйти в деревню, несмотря на погоду и здравый смысл?
Я вздохнула.
– Потому что там мои бабушка и дедушка. Они не знают, что я жива, сыта и нахожусь в крепком теплом доме. Они думают, что я, замерзшая и голодная, лежу где-нибудь под сосной и из последних сил жду, когда меня найдут и спасут. Эти старики – самые родные и дорогие мне люди. И мне становится горько и страшно от одной только мысли, что бабушка и дедушка станут сильно переживать.
– Ты так крепко их любишь?
– Конечно. У меня больше никого нет.
Сева несколько секунд молча смотрел мне в глаза. Потом кивнул головой и скрылся в ванной.
Я пошла в кухню, заварила чай.
За окном снова начал накрапывать дождь.
Похоже, придется провести в этой избушке еще какое-то время, возможно, остаться до следующего утра.
Странно. Неужели о домике Всеволода никто не знает? Если я смогла отыскать эту избушку, значит, ее могут найти и другие. Луковы наверняка подняли на ноги и полицию, и все окрестные села. Почему же никому до сих пор не пришло в голову искать меня здесь?
Бедный дедуля. У него слабое сердце, и от переживаний ему может стать плохо. Вчера весь день поливало, как из ведра. Сумеет ли скорая добраться до Красово, если с дедом случится беда?..
Я подошла к окну. Его стекло было сплошь усеяно маленькими прозрачными каплями. В глазах защипало от слез. И зачем я пошла за этими дурацкими грибами?..
На мои плечи опустились сильные горячие руки.
– Не грусти, – мягко сказал Всеволод. – В конце концов все будет хорошо.
Я глубоко вздохнула. На самом деле, мне надо быть благодарной и судьбе, и конкретно этому человеку. Он пустил меня в свой дом, обогрел, накормил, отдал в мое распоряжение целую комнату. Ведет себя очень дружелюбно, не прогоняет, хотя я нахожусь у него в гостях уже вторые сутки.
– Так как там твой капкан? – спросила у Севы, желая увести и себя, и его от разговора о моем возвращении в деревню.
– Никак, – мужчина отошел к столу, налил себе чаю. – Он оказался пустым. Вечером проверю его снова.
Да, еще немного мяса нам бы не помешало. На сегодня еды хватит, да и завтра на обед кое-что останется, а вот ужинать, кроме как овощами, будет нечем.
Дождь продолжался около часа. За это время мы с Всеволодом успели позавтракать, убрать посуду и сделать в доме небольшую уборку. Вернее, уборку делала я (смахнула с мебели пыль и помыла полы), а он переходил из комнаты в комнату, стараясь мне не мешать.
Когда небо разъяснилось и появилось солнце, Сева предложил немного прогуляться.
– Ты же говорил, что сегодня ходить по лесу невозможно, – напомнила я.
– А мы далеко не пойдем, – улыбнулся он. – Хочу показать тебе нечто интересное. Не сидеть же нам целый день дома, верно?
На прогулку Всеволод зачем-то взял глубокую алюминиевую миску.
– У меня нет ведра, – объяснил мужчина. – А тара нам с тобой пригодится.
– Будем что-то собирать?
– Ага. Кое-что вкусное.
От дома мы отошли действительно недалеко: метров через десять от крыльца свернули влево, потом еще раз влево у высокой елки и вышли к длинному узкому оврагу. Собственно, там-то нас и ждал обещанный сюрприз – край оврага оказался поросшим густыми зарослями дикой малины.
