«Где я тута чувеча угляжу?»
Тут как по заказу что-то где-то шевельнулось. Никола напрягся, оглянулся.
Около сарая был звук. Ветки сразу трех кустов, росших там, очень странно пошевелились. Сразу, одновременно. Как будто там кто прошел, невидимый. Никола чуть отступил назад к малине.
Тут уже зашевелилось сзади, прямо в гуще кустов.
Никола резко обернулся и увидел, как оттуда в малине, прямо к нему, кто-то продирается. Да так злобно, что аж ветви затрещали.
Парень рот раскрыл, заорал, да ногами затопал. Крик его на всю улицу слышен был.
Бабушка с дедом из дома выскочили, побежали к внуку со всех ног. А он стоит, смотрит на малину и орет.
Подбежали к нему.
А он все кричит, как блаженный.
–Что, что случилось? – бабушка Николу за плечи схватила.
Никола рот-то сначала закрыл. Помолчал, потом еще громче заорал:
–Чувеееееечччччччч!!!!!!!!!
На кровати, не поднимаясь от шока, Никола пролежал дня два. Все бормотал про себя «чувеч» да «чувеч». Бабушка деду чуть сковородой по лбу не врезала.
– Ты зачем ребенка так напугал? Совсем уже, старый хер, с катушек слетел!!!
– Прекрати!!! – это уже дед орет. – Прекрати сказал!
Бабушка продолжает.
– Делать нечего ему. Ходит и зудит про своего чувеча! Тьфу, зла на тебя не хватает.
– Прекрати сказал!
Наорались. Разошлись.
Тихо опять в доме.
Только полы скрипят.
Да Никола ерунду какую-то в бреду бормочет под нос.
После трех дней болезни, Никола поднялся. Чувеч ему до этого снился раз десять. При чем самого чувеча видно не было. Просто какое-то пятно во сне расплывчатое, но это будто и был чувеч. И все он на Николу готовился напасть и съесть.
В общем, оклемался Никола. Есть стал, воду да чай пить. Чувеч ему везде первое время мерещился. В тарелке с борщом например – выплеснул от страха на деда. На руле велосипеда привиделся – в картошку въехал, полгряды перепахал прыщавым носом. Дед потом орал, что урожай ему загубили.
В унитазе вроде тоже чувеч ему показался – так струя мимо пошла, полванной обмочил. В гараже в шкафчике – дверку от страха захлопнул так, что та отлетела вместе со шкафчиком.
Везде короче мерещился парню страшный чувеч. И страдали от этого все. То деду средь бела дня отмываться от борща, то бабушке ванну мыть.
Нет, чувеч все-таки зло.
Вечером теперь Никола уходил вместе с бабушкой и дедом в дом. Оставаться одному в огороде в сумерках было страшно.
А тут еще бабушка забушевала. Ноги у нее стали болеть чаще. Участковый врач ей и предложил оформить инвалидность. Оформление бумаг – страшнейшая бюрократия. Сколько нужно документов собрать, столько сил и нервов затратить. Приходит бабушка к одному врачу, а тот не принимает. Идет к другому. Тот тоже не принимает. Иди теперь к третьему, тот отправляет к первому. Так по всем врачам. И везде бумажки собрать. И везде очереди.
Так она и ходит. Нервы не выдерживают. Один раз вообще прокляла всех.
Пришла из поликлиники, уселась на веранде. Да как швырнет все бумаги на пол и закричит на весь дом:
– Да будьте вы все прокляты, суки проклятые, бюрократы хреновы!
Дед подключился:
– Ты пойми – это натуральное издевательство над человеком!
– Да что издевательство-то? Не я же эту инвалидность захотела!
– Это наше здравоохранение! Бардак!
– Зла на них не хватает!
Бушевали все утро. Потом звонили им из поликлиники – дед наорал на всех. Те от страха и записали бабушку к офтальмологу зачем-то.
– Бардак везде, – заключает дед. – И управы на них нет никакой.
