Чувства и искупление - страница 21

– У вас усталый вид, – тихо сказала Рея, сменяя тему разговора и вырывая Ротманта из лап прошлого.

– Вас это не должно касаться, – Роланд нахмурился, переключаясь с трагических воспоминаний на девушку.

– Я хочу помочь вам, мастер, – выдохнула девушка, натягивая рукава свитера обратно, чтобы спрятать раны. – Занять себя хоть чем-то, потому что находиться наедине со своими мыслями стало просто невыносимо.

О, он прекрасно знал это состояние, потому что оно давно сроднилось с ним, стало частью его сущности, усиливало ненависть к себе и злобу к окружающему миру. Вечные страдания прерывались лишь сном, неимоверно коротким по сравнению с целой жизнью отвращения к собственной душе. Одиночество и тоска уже не приносили облегчения и покоя, превращая привычный образ жизни в тяжелую ношу, которая тянула ко дну и лишала Роланда надежды на возможное счастье. Шанс разделить бремя с человеком, которого коснулась похожая участь, противоречила убеждениям Ротманта, но так соблазнительно манила, что он не смог устоять.

– Если вы так жаждете помочь, я с удовольствием найду вам применение, – преподаватель недобро улыбнулся, в уме уже прокручивая варианты, как нагрузить девчонку разного рода поручениями и извлечь максимум выгоды. Уайт неплохо разбиралась в артефакторике, что Ротмант с трудом, но признавал, и отличалась усидчивостью, чем преподаватель и решил воспользоваться. – Будете проверять работы первых курсов. Ваших скромных знаний должно хватить, чтобы справиться с этой простой задачей.

Реакция девчонки оказалась предсказуемой: она удивленно встрепенулась, не ожидая, что преподаватель артефакторики может доверить ей что-то большее, чем оттирание старых испачканных стен. Рея почувствовала едва заметный проблеск гордости, но не предполагала, что мужчиной руководил банальный эгоизм и желание облегчить свою боль за счет страданий студентки. Ротмант поступал низко и подло по отношению к ней, и сам это понимал, но хотел лишь одного – видеть, что кто-то находится в еще более бедственном положении, чем он сам. Роланд собственными руками сжег мосты, совершив несколько лет назад ошибку и выбрав темный путь, и уничтожил все самое дорогое и близкое сердцу, оставляя вместо него пепелище, и теперь в наказание ему уготовано вечное недремлющее чувство вины.

– Спасибо, сир, – пролепетала Рея, неуклюже поднимаясь с кресла. – Доброй ночи.

Ротмант кивнул, не обременяя себя пустым ответом, и проводил встревоженную девчонку взглядом. Мужчина интуитивно знал, чем все закончится, и ему следовало отказаться от проведения дальнейших опытов, но он дал обещание, и ответственность – это единственное положительное качество, которое в нем осталось. Пути назад больше не было.

***

Пробуждение ото сна возвращало боль и страдания. Рея на автомате одевалась и шла на занятия, после которых из последних сил приползала к Ротманту, чтобы помочь с проверкой домашних заданий первокурсников. В тишине их встреч она находила покой, так странно проявлявшийся рядом с преподавателем, который наводил ужас на учеников. В ней оставалось все меньше и меньше сил, чтобы бороться, но Рея отчаянно цеплялась за надежду, которую олицетворял артефактор. Иронично, ведь для всех остальных он по-прежнему являлся бывшим последователем темной магии и убийцей.

На очередную встречу после уроков она рисковала опоздать. В лазарете с разрешения школьной медсестры леди Маргарет Корс она взяла привычный набор мазей и предпринимала скудные попытки обработать кровавые подтеки. Полосы открытых ран, похожих на глубокие царапины, уже покрывали плечи и шею и едва заживали от отвара, который дал Роланд. С каждым новым днем их становилось больше, а любое прикосновение к ним приносило муки. Как никогда Рея нуждалась в семье, но написанное от безысходности письмо отцу осталось без ответа. Глубоко в душе она понимала, что жизнь дочери более не волнует Ричарда Уайта, но воспоминания о счастливом детстве еще ярко стояли перед глазами и создавали иллюзию возможного воссоединения семьи.