— У вас есть домашние животные?
— Нет.
— А живете вы один?
Черт.
Звучит плохо. Словно я опять лезу в его личные дела.
— Я не в том смысле, я для дела…
— Здесь бывают женщины, но живу я один. Вам не придется заниматься заботами других людей.
Я киваю.
Все-таки с ним трудно разговаривать. Он так строит фразы и так ведет себя, что с каждым мгновением во мне крепнет идиотское желание. Хочется взмахнуть ладонью перед его лицом и спросить: “Эй, там есть кто живой?!”
Я впервые вижу такого человека. Как робот, честное слово.
— Можно еще вопрос? А где лекарства?
— Какие лекарства? — Аверин хмурится.
— Вы сами сказали, что у вас бывают припадки…
— Это бывает крайне редко.
— Но я все равно должна знать, что делать в такой ситуации.
— Можете подержать меня за руку.
Он что, умеет шутить? Пусть и зло.
— Но вчера в руках Оксаны была аптечка, — я упрямлюсь. — Я видела.
— Можете еще подуть на меня.
Точно злится.
Программа дает сбой, и на его лице появляются эмоции.
— Так и сделаю, Нил Андреевич. Потом не жалуйтесь.
Босс пригвождает меня к полу тяжелым взглядом, но я выдерживаю атаку. Не отвожу глаз, хотя успеваю подумать, как бы самой не свалиться с припадком. Вон какой грозный стоит и дышит так, что на окнах наверняка появились морозные узоры.
— Пойдемте в спальню, — бросает он и делает шаг.
— В спальню?
— В спальню, Александрина Викторовна. — Еще один его выдох, который звучит как едва сдерживаемое ругательство. — Вы будете всё переспрашивать?
— Нет, только то, что меня смущает или вызывает недопонимание.
— Я вас смутил?
— Чуть-чуть.
Я закусываю нижнюю губу, потому что мне становится смешно.
Может, это нервное.
А может, во мне играет детское и совершенное неуместное ликование. Но я вижу, что задеваю его. Я — против шерсти. Я — залом на его идеальном пиджаке, с которым почему-то не справился лучший на свете отпариватель.
— В спальне находится гардеробная. Я покажу, куда вы будете вешать одежду после химчистки.
— Спасибо за пояснение. — Я вежливо улыбаюсь.
Аверин смотрит с недоверием, но ничего не говорит. Молча шагает по бесконечному коридору, который, наконец, приводит к спальне. Тоже огромной и серой. Я замечаю, что вторая прикроватная тумбочка пуста. А на его стороне стоит бутылка с водой и книга.
— Здесь есть управление, — говорит босс, когда мы оказываемся в гардеробной. — Вы сможете перемещать вешалки, чтобы было легко достать. У Оксаны есть схема, как нужно хранить одежду.
Ну конечно же, здесь есть схема!
Я уже не удивляюсь этому, хотя вот количество одежды поражает меня. Костюмы, смокинги, рубашки, поло… На многих вещах висят магазинные бирки, подсказывая, что до них так и не дошла очередь.
— Вы носите только темную одежду? — Я оглядываю его гардероб, в котором лишь рубашкам разрешается быть белыми. — Даже летом?
— Если продержитесь на работе до лета, узнаете.
— Я еще даже не согласилась на работу. Это же ознакомительная встреча, Оксана так ее назвала.
Аверин разворачивается ко мне, сокращая дистанцию.
— Вам не нравится мое предложение?
— Я никогда не работала личным ассистентом, мне пока трудно судить. — Я пожимаю плечами и уже хочу отвести глаза, но потом решаюсь ответить прямо: — Но вы мне кажетесь… своеобразным человеком.
Его взгляд заостряется. Как будто никто и никогда в его жизни даже намека не бросал на подобное.
— Своеобразным человеком?
— Вы будете всё переспрашивать, Нил Андреевич? — Я снова спасаюсь мягкой улыбкой.
