Чувство смелости - страница 6

Неожиданно автомобильный сигнал нарушил ход их мыслей. Лучия вопросительно посмотрела на сына, вздрогнув от этого звука.

– Что это?

– Это такси. Я проведу ночь в аэропорту.

От этих слов Лучия бросилась в объятия сына, глубоко страдая:

– Пообещай мне, что будешь звонить мне каждый день, ведь ты знаешь, как я волнуюсь. Особенно, когда ты далеко.

– Будь уверенна, – заверил он, обнимая ее в ответ.

После долгих объятий Марко высвободился из ее рук и, взяв чемодан, стоящий в гостиной, вышел из дома. Он с нежной грустью провел рукой по капоту своей Мазератти, которая теперь долго будет стоять неиспользованной. Потом он сел на заднее сиденье такси, через несколько мгновений на умеренной скорости выехавшее на дорогу, скользкую от падавшего на асфальт снега.

Несколько мгновений его мать стояла на пороге и смотрела ему вслед, пока такси не скрылось за поворотом, и у нее больше не было возможности следить взглядом за сыном.

Таксист тем временем ехал мимо тех мест, которые составляли всю жизнь Марко, и он задавался вопросом, когда вновь увидит эти места. Собрав всю свою силу воли, он постарался выкинуть эти мысли из головы и начал разговор с таксистом-интровертом, который был молчаливым профессионалом своего дела.

Когда же, наконец, автоматический голос спутникового навигатора объявил о прибытии к месту назначения и о конце монотонного путешествия, Марко заплатил оговоренную сумму и спокойно вышел из такси, желая отдохнуть в ожидании долгого рейса завтрашним днем.

Он вошел в здание аэропорта, волоча за собой свой чемодан, уставший от бешеного ритма дня, героем которого он стал. Он опустился на скамейку, снова погрузившись в раздумья о всем том, глубоко любимом, что он оставлял.

– По крайней мере, я больше не увижу моего драгоценного друга Моргана, – попытался он найти положительный момент, и на лице его появилась гримаса, хорошо отражавшая всю его неприязнь к этому человеку. Перед его глазами возник образ его самого ненавидимого знакомого.

Он был ростом метр восемьдесят, лицо его было тонко очерченным, волосы были соломенного цвета, а карие глаза скрывались за квадратной формы очками, которым, тем не менее, так и не удалось придать ему интеллектуальный вид, совершенно не вязавшийся с его глупым выражением лица. Из его уст то и дело слышались возгласы истерического веселья, типичные для людей, старающихся компенсировать своим смехом отсутствие смеха над его дурацкими шутками. Эта смесь ненавистных характеристик усугублялась не особо вежливым поведением в отношении Марко. Он с крайним раздражением вспоминал тот вечер, когда Морган подошел своей типичной вихляющей походкой к Франческе и попытался поухаживать за ней, полностью игнорируя присутствие Марко.

– Разве это преступление? – с высокомерием спросил он в ответ на замечание Марко, что сердце девушки уже занято, и ему лучше уйти. – Мне это безразлично, и я должен напомнить тебе, что мы живем в свободной стране, или я ошибаюсь? Однако я ухожу, забирай ее себе, – добавил он, удаляясь все той же походкой.

С того момента глубоко раздраженный его поведением Марко начал его ненавидеть и надеяться, что больше с ним не встретится. Но реальность обманула его ожидания: Марко был вынужден общаться с ним в процессе работы.

Несмотря на то, что иногда более глубокое знакомство способно изменить мнение о человеке, в его случае поговорка «первое впечатление – самое важное» оказалась пророческой, и их взаимоотношения строились на взаимной антипатии.