– В полиции обещали завтра прижать Яковлева-старшего. Сапожки-то мальчика дома нашлись, может, и правда ребенок не сам ушел. И жена избитая…
– А если даже и докажут, что это он пацана до побега довел. Даже если не насиловал, а просто бил, то что? Что это изменит? Посадят его?
– А как тут докажешь? Если только мальчик живой найдется и расскажет все.
На монтажном столе беззвучно засветился экран телефона Олега. Кто-то из их зрителей сообщил Путилину, что только что из реки рядом с собором, с той стороны, где могила Канта, вытащили ребенка в синей куртке. Не выключая монтажку, подхватив камеру, они рванули к месту происшествия. Благо было рядом, только Преголю пересечь.
Уже издали они увидели у ближайшего от собора лестничного спуска к реке скопление прохожих. Расталкивая всех, расчищая путь Марату с камерой, Олег протиснулся вперед, радуясь, что успевают отснять в режиме. Солнце только-только село и облака все в красном.
На снегу лежал мальчик. Мокрая куртка его в сумерках казалась не синей, а черной. Маленькие ручки сжаты в кулачки, а рядом с ними неотлучно красные варежки – на резинке.
Елена Терехова.
Медвежья тропа
До нужного места оставалось пройти пару сотен шагов, когда свет погас, наступила тишина. Липкий осенний снег, перемешанный с дождем, тут же принялся выстукивать морзянку на безжизненном теле…
С похорон Никиты прошло уже три дня. С того момента, как ей сообщили о смерти мужа, Ника Саранцева практически не спала. Пять чашек кофе в день – единственное, что помогало ей держаться на ногах, а практически маниакальное стремление к наведению порядка – не сойти с ума. Собрав в хвост белесые волосенки и водрузив на кончик носа очки в минус пять, она тщательно натирала подоконники в их двушке. Надо еще отодвинуть в сторону стеллаж с книгами и пройтись за ним пылесосом. А это что? Тоненькая серая, стандартного формата, папочка для бумаг, ничего особенного. Стопка каких-то документов, выключенный недорогой смартфон и круглая пластиковая штуковина вроде крупной пуговицы с выбитыми на ней цифрами «50 000». Ника выключила пылесос и более тщательно осмотрела находку. Бланк договора купли-продажи, пока незаполненный, лежал вместе с учредительными документами на бизнес мужа. Телефон. Пара нажатий на кнопки, и он ожил. Сообщений в мессенджере хватит на целый роман. Какая страсть! «Любимая, поздравляю тебя с годовщиной! Мы вместе уже три раза по триста шестьдесят пять!», два месяца назад отправлено. Это длилось у него три года! Классика – жена обо всем узнает последней. Вот они поездки за товаром, учеты, бизнес-партнеры… Дура! Можно подумать, что сеть точек по ремонту обуви и изготовлению ключей – это филиал «Газпрома»… Оказывается, и в Грецию они с дамой сердца летали, и зимней Прагой любовались, а еще их ждал Париж! «Милый, говорят, увидеть Париж и умереть!» – пишет она. А он не ответил… Успел умереть до этого события.
Так, это уже смс, их не меньше десятка. «Завтра в семь вечера на дамбе за парком. Не придешь, сделаешь себе только хуже». Получено за неделю до пропажи Никиты. Значит, есть люди, которые знают, что же случилось на самом деле. И это не несчастный случай!
Ника перевела взгляд на окно. За стеклом серое ноябрьское небо, обледенелые капли дождя постукивают по подоконнику. Холодно и мерзко. Даже ее любимые «алмазные» картины померкли. Она решительно взяла телефон.
