Закат был красив, величествен, монументален. Ярко-оранжевый диск местного солнца по видимому диаметру вдвое превышавший земное светило, медленно скрывался за горизонтом. Малахит небес темнел неравномерно. С противоположной стороны он был уже почти чёрным, над головой – тёмно-зелёным. Тьма кралась по небосводу вслед за солнцем, догоняла его, но так и не могла настигнуть. Она не была сплошной, местами проблёскивая серебристыми огоньками звёзд. Рисунок созвездий был Степану решительно незнаком.
Диск солнца уже целиком скрылся за горизонтом, зарево постепенно затухало, съёживалось. Наступала ночь. Лун у этой планеты не было, или они пребывали в это время с другой стороны и не видны. Звёзды светились очень ярко и, благодаря прозрачности атмосферы, казались крупнее, чем на Земле. Неподвижные. Не было ни метеоров, чёркающих небосвод быстрыми штрихами, ни медленно пролетающих спутников. И тишина. На Земле такой тишины просто не бывает. Всегда что-то шебуршится, шелестит. Здесь тишина была всеобъемлющей, подавляющей, необъятной. Поистине мёртвая тишина.
Так, разглядывая звёздное небо, он просидел несколько часов. Заметно похолодало. Пришлось вновь надевать плащ, буквально завернуться в него. Спустя какое-то время Степану послышался тихий плеск воды. Он присмотрелся. Часть звёзд вдоль линии горизонта с одной стороны пропала, как будто её что-то заслонило. Значит, там появился туман. Степан закинул на спину рюкзак и пошёл в этом направлении, подсвечивая себе под ноги фонариком. Почти сразу луч замутился. Мельчайшие капельки воды рассеивали свет, придавая ему некую призрачность. Потом луч сфокусировался вновь – под ногами был песок.
Степан выключил фонарик – рассеянный свет от придорожных фонарей разгонял ночной мрак до такой степени, что можно было не опасаться на что-нибудь наткнуться. Сняв и засунув в рюкзак очки-консервы, перчатки и балаклаву вместе с маской, Степан пошёл к машине. Внезапно шевельнулась чуйка, предупреждая об опасности. Не явной, но вполне вероятной. Степан остановился и прислушался. Шелестели по асфальту шины проезжавших по шоссе машин. Где-то далеко гудел на повышенных тонах двигатель на подъёме. Поблизости никого не наблюдалось. Он собрался уже двинуться дальше, когда из-за его спины послышалось характерное кхе-кхе. Оглянувшись, Степан увидел, что от ствола дерева отделился тёмный силуэт. Лысый!
Выхватив из кармана «гиперболоид», Степан вслепую передвинул верньер примерно на половину шкалы и, нажав на кнопку включения, перечеркнул тёмную фигуру лучом. Вот только никакого синего луча не увидел. По плащу мужчины пробежала яркая светящаяся точка диаметром с горошину, примерно такая, как от лазерной указки. Только не рубиновая или зелёная, а белая.
Мужчина рассмеялся.
– Тоже приобрёл эту штуковину? А черти не сказали тебе, что она тут не работает? Это ведь ты тот шустрик, что от меня летом улизнул. Быстро умеешь ползать. Сейчас посмотрим, насколько хорошо ты бегаешь.
В свете далёкого фонаря тускло блеснуло лезвие ножа.
Степан только усмехнулся: напугал ежа голой задницей. Он понимал, что лысый уже не жилец (запущенная саркома горла не лечится), но убивать его раздумал – сам скоро окочурится. Зато в качестве «языка» этот тип ему должен пригодиться – он может очень много знать. Надо его вдумчиво расспросить, а прежде спеленать.
– Давай сюда свою железку! – рявкнул он, легко перехватывая и выворачивая за спину руку с ножом.
