– Всё понятно, Леонид Ильич, – сказал я. – Спасибо за ответ.
– Вот и хорошо, что понятно. Но продолжим. Денег много не бывает. Особенно с той работой, что тебе предстоит. Поэтому учти, что твои должности консультанта предполагают зарплату. Весьма неплохую, кстати.
– Какую, если не секрет?
Зарплату я ещё в СССР не получал, только гонорар, и мне стало интересно.
– Что-то порядка трёхсот пятидесяти рублей в обоих случаях, не помню, уточнишь у Цуканова.
– В обоих это…
– Верховный Совет и ЦК, в КГБ тебе зарплата не положена, ты там вне штата.
– Значит, в общей сложности семьсот?
– Да, это без вычета налогов. Плюс ежеквартальные премии и прочее, тебе расскажут.
Очень неплохо, подумал я. Семьсот в месяц «грязными» плюс премии, да плюс «узбекские» деньги… Жить можно. Папа столько не зарабатывает.
– Это ещё не всё, – продолжил Леонид Ильич. – Мне прекрасно известно, как работает наша советская бюрократия и сколько палок в колёса тебе насуют, как только ты возьмёшься за дело по-настоящему. А я надеюсь, ты возьмёшься за него по-настоящему, – он испытующе посмотрел на меня.
– Можете не сомневаться, Леонид Ильич, – заверил я. – Иначе и браться не стоит.
– Так вот. Чтобы эти палки обломать, насколько возможно, выделим тебе машину со спецсвязью. Дома у тебя тоже установим спецсвязь. Что это такое, знаешь?
– Нет, но догадываюсь.
– В случае, когда другого выхода нет, звони прямо мне. Соединят. В том случае, если Цуканов не сможет решить проблемы. Или Алексею Дмитриевичу.
– Бесчастнову? – уточнил я.
– Ему. Он, как первый нынче заместитель председателя Комитета госбезопасности, исполняет его обязанности. Кстати, на днях получил генерала-полковника, можешь его поздравить.
– Обязательно, – сказал я. – Рад за него.
– Я тоже рад, – Брежнев пожевал губами. – Ради дела можешь звонить вообще любому министру или должностному лицу страны. Справишься?
– Уж номер набрать как-нибудь сумею, – сказал я.
Брежнев усмехнулся.
– Вот и хорошо. Впрочем, мы с тобой теперь будем часто видеться хотя бы какое-то время, так что и без всякого телефона можешь мне рассказывать обо всём и просить любой помощи.
Машина оказалась не только со спецсвязью, но и с усиленным корпусом, ходовой и движком. Переделанная ГАЗ–24 белого цвета (я отказался от чёрной, слишком официально, а белый мне нравился) летала по Москве, легко обгоняя кого угодно и всюду успевая.
Василий Иванович, которого я попросил оставить мне в качестве личного шофёра, нарадоваться не мог на машину, а я на него, – он знал Москву лучше любого таксиста, и карта города лежала в «бардачке» исключительно для проформы.
А мотаться по городу пришлось много. Много и быстро. Дел навалилось столько, что просто мама не горюй.
Кстати, мама и не горевала. Хотя, конечно, очень за меня волновалась. Особенно поначалу.
Как не волноваться, если у тебя дома звонит телефон, а на другом конце провода человек представляется личным помощником Брежнева Цукановым Георгием Эммануиловичем и просит к телефону твоего сына, которому и пятнадцати не исполнилось, хотя по паспорту целых шестнадцать? И это ещё не самый интригующий вариант.
Август пролетел московским соколом – в трудах и преодолениях бюрократических препон. Я прекрасно понимал, что козырную карту с Леонидом Ильичом по любому поводу использовать не стоит, поэтому в большинстве случаев старался решить вопрос самостоятельно, или подключая тех или иных должностных лиц, которые ещё способны были на проявление инициативы и понимали, куда начинает дуть ветер.
