Я не ответил. Врать не хотелось, а правду
говорить – и подавно. Что я им скажу? Что на самом деле я не их товарищ Сергей
Ермолов, он же Серый, он же Гуня, а тридцатидвухлетний житель планеты Гарад
Кемрар Гели, с детства отменно владеющий приёмами боевого комбо (плотно
занимался в интернате, как и многие другие мальчишки и потом не забывал, даже в
планетарных Играх участвовал. Чемпионом не стал, но всё же).
Только сейчас, в прямом столкновении с
Черепом, я понял, что мог бы войти в орни
- особое состояние организма, при котором в несколько раз обостряются все
чувства, ускоряется реакция и сила мышц. В состоянии орни видна аура живого существа и биотоки, циркулирующие в его
теле. Да, это тело пока откровенно слабовато для полноценного орни, но – смог бы.
Ничего, телом займёмся. Главное – оно
молодое, пластичное и вылепить из него можно всё, что хочешь.
Череп попытался встать.
Я толкнул его ногой в грудь, снова
укладывая на жухлую траву.
- Скажи, «Серый, я больше никогда не буду
обижать Билли».
- Да ты…
- В следующий раз горло вырву, - пообещал
я.
Мы снова встретились глазами.
- Серый, я больше не буду обижать Билли, -
пробормотал он.
- Никогда.
- Никогда, - повторил он.
- Вот теперь хорошо. Можешь встать.
Череп поднялся и, ни на кого не глядя,
ушёл со стадиона через южный проём.
- Смотри, Гуня, - предупредил невысокий
квадратный пацан с тёмным лицом, словно изрытым крупными оспинами (пендинка,
вспомнил я, комар заразный укусил, потом язва и шрам на всю жизнь, у многих
здесь такое). – Он тебе припомнит.
- Не пугай, Данатар, - выступил вперёд
стройный мальчишка с быстрой улыбкой, синими глазами и чубом тёмно-русых волос,
то и дело на эти глаза падающим. – Я слышал, как ты Черепа подбивал Билли в
табло сунуть [1]. Мол, он говорил, что у того челюсть, как у обезьяны. А это не
он говорил, это ты говорил.
- Ничего я не говорил, - набычился тот,
кого назвали Данатар.
- Говорил. Вчера, когда чилимил[2] за
туалетом с пацанами из восьмого «А». Вообще, ты заманал [3], Жека, Черепа
натравливать на тех, кто слабее. Все знают, что он лось [4], ты и пользуешься.
Думаешь, если с восьмиклассниками корешишься, на тебя укорота не найдётся?
- Да он и так короткий, куда больше, -
усмехнулся я, ощущая явную симпатию к этому синеглазому мальчишке. Возможно, мы
дружили.
- Пошли вы… - Жека, он же Данатар сверкнул
чёрными глазами. – Весь кайф обломали, козлы. Ты, Тимак, если что слышал, держи
при себе, целее будешь. А ты, Гуня, что-то много на себя стал брать. Гляди, как
бы не уронить больно.
-
Пацаны, харэ цапаться, - вмешался ещё один мальчишка с густой россыпью
веснушек по всему лицу. – Давайте лучше в школу вернёмся. Что-то мне уже не
хочется ничего.
- Да ну, Тигр, - возразил Тимак, посмотрев
на часы. – Полчаса ещё плюс десять минут перемена. Сорок минут. Море времени.
Уже через пару минут я понял, что это мои
одноклассники из шестого «Б» класса. Сачканули с урока туркменского языка и
отправились на стадион. Не туркменский же учить, в самом деле. Во-первых,
скучно и нудно – дальше некуда. А во-вторых, все и так его знают. Ну, почти все.
Во всяком случае, на простом разговорном уровне. Чего там знать? Окувчи –
ученик. Салам - здравствуй. Йок - нет. Хава - да. Чёрек - хлеб. Ну и всё прочее
подобное. Легкотня.
- Так может, в лянгу [4] сыграем? –
предложил Тигр. – Я как раз новую замастырил [6], гля, - он вытащил из кармана
лянгу, подбросил, поймал.
