– Говори, – просто сказала Нэт.
Мут попытался встать, но только растревожил притихшую свою физическую боль. Нэт укоризненно посмотрела ему в глаза.
– Мут, ты ведь не хочешь лежать здесь, в корабле, слишком долго?
– Да, – согласился Мут, – ты права, надо дать костям побыстрее срастись.
– Говори, – повторила Нэт.
Мут молчал, не решаясь открыть ещё кому-то тайну жизни Дита.
Нэт внешне была спокойна: ни нетерпения, ни любопытства не было, ни в её поведении, ни на её лице. Она просто сидела и ждала, когда Мут доверит ей то, что мучит его и с чем он, выходит, сам, сам – Мут, не может справиться. Значит это очень серьёзно и сложно. Сейчас она думала о другом: «В любых науках я не боюсь решать самые сложные задачи, но смогу ли я помочь Муту?» И только это сейчас и беспокоило её.
– Знаешь, Нэт, мне действительно придётся побыть на корабле, – и Мут саркастически усмехнулся над собой, – не носить же меня за спиной.
Мут хотел пошутить весело, получилась горькая шутка.
Нэт, внимательно слушавшая Мута, поняла, что он боится. За кого? Кто ему всех дороже на корабле? Дит?! Конечно же. Он боится за капитана. И Нэт вспомнила, как в космическую бурю Мут не отходил от Дита ни на шаг. Но почему? Почему Мут так боится и чего? Капитан – крепкий, сильный, юный и что может случиться с ним? Нэт вспомнила вчерашнюю встречу со страшным хищником …
Ведь Мут и там почему-то боялся за Дита, за капитана.
– Нэт, это случилось там, на Земле. Виноват я. С Дитом случилась беда. Нет, в беде в той я не виноват. Я виноват в том, что Дит здесь.
– Да, Мут, я поняла. С Дитом что-то случилось такое, что могло преградить ему дальнейшие полёты в космос, но ты нашёл ключ и открыл и эту тайну, но ты теперь потерял этот ключ. Ключ от этой тайны. И «дверь», за которой эта тайна, надо взломать, да, Мут?
– Да, Нэт.
– А я могу тебе помочь взломать эту «дверь»?
– Ты можешь быть рядом со мной, когда я буду эту «дверь» взламывать.
– Я с тобой, Мут.
На какое-то время воцарилось молчание. Нэт никогда не нарушала расставленных Мутом перед ней табу.
– Нэт, ты помнишь шестой отсек?
– Ну не такая уж у меня короткая память, Мут, чтобы забыть шестой отсек и недавно произошедшую бурю. – Нэт с какой-то особенной ласковостью улыбнулась Муту.
И Мут, как бы извиняясь, от чего – то охрипшим голосом, проговорил:
– Шестой отсек … Понимаешь, Нэт, у Дита пошли изменения в его сердце, совершенно незначительные для обыкновенного человека. Простой аппарат их никогда бы не выявил. Но при предпоследней проверке перед вылетом, аппарат указал на изъян. Указал наш аппарат.
– Ну, и …
– Нэт, я не поставил Диту крепкое сердце взрослого человека. Дит не соглашался. Как раз в то время к нам в спецблок поступил парень, только сердце и работало. Крепкое, молодое, неповреждённое сердце. У него, у этого парня, во внутреннем кармане на груди какая-то пластина лежала из неизвестного сплава. Он изобретатель. Вот эта пластина полностью и предохранила тот участок его тела и сердце. – Мут всё больше и больше нервничал, как будто это случилось вот только что, недавно. – Это было месиво, Нэт. Месиво! С бьющимся сердцем, работающим как часы, бесперебойно. Ты поняла, а, Нэт?
– Да, я поняла, Мут. Ты хочешь сказать, что это сердце было таким сильным …
– Да, Нэт, да! Но Дит не согласился! Он потребовал, нет, он просто приказал, чтобы я сохранил жизнь этому парню, этому испытателю! А когда я отказался, то он пригрозил, что пойдёт на операцию, отдав своё тело этому парню. И этого права его никто не сможет лишить. Я ничего не мог сделать с Дитом. Я спас жизнь тому парню. Это действительно оказался очень талантливый и многообещающий научный работник, но какую жизнь он будет вести и для какой жизни я его спас? Я работаю над этим дальше, но … А Дит рад за парня, что тот жив. Вот он такой всегда, с мальства, сколько я его знаю. Никаких компромиссов.
