Зажмурив глаза, стиснула зубы и со всей дури ударила лбом в удачно подставленный нос Дениса. От боли и неожиданности он машинально разжал руки и, схватившись за нос, заорал на всю округу. Оказавшись на свободе, сползла спиной по шершавому стволу, походу ободрав локти и поясницу. Отползла от места неравной битвы и, тяжело дыша, подняла на скулящего парня опасливый взгляд.
— Дура-а-а! — завопил он и, шагнув ближе, зарычал: — Ну, теперь не жалуйся.
— Ты тоже! — вылетев из-за кустов, заорала Полинка и, врезав ребром ладони ему в кадык, добавила смачный пинок по коленке.
Охнув, Денис рухнул на траву и, схватившись за колено, начал открывать рот, как выброшенная на берег рыба.
— Бежим, — рявкнула на меня подруга и, схватив за руку, потащила вдоль аллеи, ворча на ходу: — Ты чего молчала? Ждала, когда он тебя на газоне разложит?
— Я растерялась, — проскулила я в ответ и, всхлипнув, заревела, протяжно провыв: — И испугалась.
— Мы с Дариной весь парк обшарили, даже к беседке возвращались, — продолжила она, но заметив моё состояние, поцокала языком, сдержанно похвалив: — Молодец, что не растерялась, так я хоть по его воплям сориентировалась.
— Ох, вот вы где, — выныривая из кустов, выпалила запыхавшаяся Дарина и, отдышавшись, уставилась на меня: — Вот это подстава. Теперь точно не отвертимся.
— Что не так? — наблюдая, как у подруг одновременно вытягиваются лица, пролепетала я.
— Тась, ты как вообще? — помявшись, уточнила Поля и, почесав кончик носа, хмыкнула: — Ничего не болит?
— Не знаю, — заикаясь, отозвалась я и, стиснув трясущимися руками плечи, добавила: — Голова только кружится. От страха, наверное…
— Угу-мс, — буркнула Дарина и, закатив глаза, шагнула ближе. Осторожно взяв меня под локоть, потянула в сторону корпуса, ласково заворковав: — Пойдём в медпункт зайдём на всякий случай, там тебе накапают чего-нибудь успокоительного.
Накапать, впрочем, пришлось не только успокоительного, и не только мне.
— Ёшки-матрешки, — выпучив глаза, протяжно пропела наша дежурная медсестра и, всплеснув руками, приложила ладони к щекам: — Тасенька, кто это тебя так?
— Да что не так-то, Ольга Геннадьевна? — удивилась я.
— Ничего детонька, — отмахнулась женщина и, указав на кушетку, скомандовала: — Садись, лечить будем. — Оглянувшись на мнущихся в дверях подруг, вздохнула. — И вы садитесь и рассказывайте.
— Да там это… ну, короче, — заученным непередаваемым набором фраз начала Полина.
— Поскользнулась я в душе, — перебив, буркнула я, чувствуя, как начинает жечь переносицу, а визуальный обзор стремительно уменьшается.
— Угу, дай угадаю, — подхватила мою легенду женщина. — Упала лицом прямо на раковину? Или на унитаз? Потом начала вставать и поскользнулась ещё пару раз?
— Ну примерно, — закивала я, но тут же заохала от головокружения и нарастающей боли.
— Ох-х, Таська, — обрабатывая мой пульсирующий от боли лоб ватным диском, вздохнула Ольга Геннадьевна. — Что же Маргарита Дмитриевна скажет.
— Может, не будем ей говорить? — робко намекнула Полина и, покраснев, кивнула на меня. — У Таси день рождения, как-никак.
— Да тут недели две скрывать придётся, — покачала головой женщина.
— Две недели? — охнула я и зашипела от обжигающей лоб примочки.
— Так, девочки, ну-ка быстро раздобудьте лёд, — закончив обработку, скомандовала медсестра и, поцокав, вздохнула: — Посмотрим, что тут можно сделать.
Подруги не успели даже выйти из медпункта, а я не успела отвернуться или закрыть лоб ладонью. Главная проблема в лице нашей директрисы, распахнула дверь и, застыв на пороге, начала изучать меня сканирующим взглядом, медленно, но явно свирепея. Но самое страшное, что она была не одна, а в сопровождении не менее разъярённого куратора нашей зарубежной поездки.
