Чужая. На своей земле - страница 11

– Ладно, уговорила, – сдался Борко, – пусть остается, я схожу к старосте, но сначала посмотрим, что там. – С этими словами он открыл ящик. Внутри были книги, толстые и не очень, большие и маленькие, каждая завернута в тонкую скользкую на ощупь, но очень прочную бумагу и все они были аккуратно уложены по размеру. Хоть Борко и Огда умели считать, немного знали грамоту и могли написать свое имя, но книги они видели впервые в жизни, но даже их скудных познаний хватило, чтобы понять – книги написаны на непонятном языке. Буквы напоминали рисунки, каждая из них изображалась в виде толстой вертикальной черты с горизонтальными, повернутыми в разные стороны маленькими тонкими черточками. Слова, составленные из таких букв, казались чередой деревьев, длина которой зависела от длины слова, а страница, заполненная словами, напоминала лес. В книгах оказалось много мест, не исписанных странными знаками, пустыми были даже целые страницы с одним – двумя словами внизу или вверху.

Борко стало не по себе. «Кто эта девочка, кто ее родители? Как попала она в лодку одна с этими странными книгами и кучей денег?» – мысли носились у него в голове, как напуганные лисой куры. Огда заметила сомнения мужа.

– Ее родители, наверное, богатые и знатные люди, – начала было говорить женщина, но муж перебил ее.

– Да, такие богатые и знатные, что выкинули своего ребенка практически на верную смерть. Ты ведь знаешь, Огда, кто живет в нашей реке и почему туда лучше не подходить после захода солнца? – Все перипетии сложного дня дали, наконец, о себе знать и Борко взорвался. – Прекрасные, заботливые родители таким образом избавляются от своих детей! Да ты сама подумай, ведь засуха не только у нас, там, вверх по реке, дела наверняка обстоят не лучше. Мы даже не знаем, кто живет там, в верховьях, в Серых горах за Старым лесом. А может, эта девочка предназначалась в жертву реке?! О, что я натворил!

Похищение предназначенных в жертву вещи или животного считалось тяжким грехом, искупить его было можно лишь одним: принести в жертву часть себя – пойманным преступникам, чья вина была доказана, обычно отрубали руку. Борко схватился за голову и забегал по комнате, в жаркий день его бил озноб.

– Борко, подумай, книги не приносят в жертву! – Голос жены вернул ему способность мыслить здраво. Борко немного успокоился, сел на кровать рядом со спящим ребенком.

– Ведь мы не знаем, что случилось на самом деле, – спокойно возразила Огда, дав мужу выговориться, – могло произойти все, что угодно. На родителей девочки могли напасть или это был несчастный случай, и ребенок чудом спасся или его в последний момент положили в лодку вместе с деньгами и книгами и отпустили, надеясь на милость реки и добрых людей. Почему ты считаешь, что от нее нарочно хотели избавиться?

– Но она ведь чужая, Огда, разве ты не видишь? – Это был последний слабый довод вконец измученного Борко. – Сразу видно, что она не для нашей жизни. Как она будет работать в поле или огороде, доить корову?

– Борко, она еще слишком мала и не помнит своих родителей, мы можем вырастить и воспитать ее также как растили и воспитывали нас. – Огда посмотрела на спящую девочку. – Посмотри, она даже внешне на нас похожа. Потом женщина села рядом с мужем, обняла его. – Иди к старосте и расскажи ему все, ничего не бойся. Иди.

Борко вышел из дома. Село как будто вымерло – на улице не было ни души, даже собаки попрятались от зноя. Дом старосты Бр