Мои нервы словно окутаны тёмной магией. Дёргают за них, заставляя меня выгибаться и стонать. Мне больно, Берг большой, а ещё мне хорошо. Так хорошо, когда мужчина покрывает поцелуями лицо.
Я неправильная и варюсь в этом котле похоти. Сдаюсь в лапы монстра, в которых так правильно. Дико, остро, жарко. Вся борьба отходит на задний план, когда так хочется получить желанное.
Мужчина ловит ладони, не давая вцепиться в него. Переплетает наши пальцы, вдавливая руки в матрас над головой. Двигается быстро, не сдерживаясь больше. И с каждым движением заряжает меня своим зверством. Необходимостью двигаться навстречу, отвечать на поцелуи, обнимать ногами его торс.
Я всхлипываю и стону, задыхаясь в этих чувствах. Потоке мыслей, головокружении. Всё смешивается, остается лишь нарастающий огонь, который сжигает меня. Превращает в пепел, который растворяется от близости Берга.
– Моя.
Мужчина гортанно рычит и сжимает зубы на шее. Толкает за грань, когда по венам растекается удовольствие. Меня колотит и бьёт дрожью, перед глазами пелена. Только белые линии света прорываются, обволакивая нас с Бергом.
Он ставит мне метку, и магия закрепляет эту связь.
20. Глава 20. Берг
Зверь вцепился в Таю, не отпуская. Прокусил нежную кожу, оставляя свою метку. Не так, блять, должно было быть. По правилам, с обрядами, признаниями, тринадцатью днями вместе. А нет, сорвало контроль окончательно.
Не отпускаю затихшую девочку, сильнее надавливая. Она за эти сутки из меня душу вытрясла. Вывела так, как ни у кого не получалась. Истинная, блин. Худшее наказание Лесных Богов. Дерзкая, своенравная, без тормозов и понятий, что можно говорить Альфе.
Будь она такой дикой только в постели – цены бы ей не было.
А Зверь же ж, предатель хвостатый, вьётся вокруг неё. Вжимается и языком по ране проводит. Чтобы унять боль пары, извиняется, как может, за причинённую боль.
Рвёт поводок, пытается контроль вернуть. И это при том, что зимой почти не появлялся. Тихо сидел, не причиняя проблем. Только если была дележка территории и прочие неприятности. А тут не утихает вообще, пытаясь полностью себе Куколку заполучить.
И себя самого сдержать не могу. Словно переклинило, стоило её к себе прижать. Волчья ягода так мозги не выбивает, как запах Куколки. Хотелось брать и брать, не отпуская. К себе прижимать, и метки по всему телу оставить.
– Ты меня укусил! – взрывается, пытаясь выбраться. По лицу прилетает, за что девчонка награждается ещё одним укусом. Мочку уха прихватываю, чтобы притихла. – Псих! Пусти. Ты совсем?
– Совсем, - соглашаюсь. Зверь довольно лыбится, касаясь метки. Моя. Куколка была моей с рождения. Но теперь на ней след, который ничем не стереть. Моя. – Совсем, Тая. Больно?
– А если я тебе шею разорву, тебе приятно будет?
– Будет.
Потому что отметины от пары. Самки, которая решила пометить и присвоить себе. Втягиваю воздух, чтобы почувствовать, как мой запах обволакивает девушку. Никуда не денется, даже если сможет сбежать.
– Потому что ты псих, - бурчит, касаясь укуса. Но затем кивает, убирая влажную прядь за ухо. – Больно.
– Пожалеть?
– Себя пожалей, несчастный.
Куколка без перестану касается метки, растирая капли крови по пальцам и смотрит на меня злобно. Будь оборотнем, давно бы уже бросилась. А так только морщится и накрывает ладонью низ живота, прикрыв глаза.
– Несчастный, если ты мне в качестве пары досталась.
