Браслет. Я скосила глаза на руку, но наткнулась на восстановительную капсулу, скрывающую мое тело вплоть до шеи. Она-то и пищала. Значит, я не ошиблась. Голова целая. Почти. Тут же захотелось потрогать губу и скулу, узнать, насколько там все плохо.
Итак, браслет. Почему защита слетела? Еще ни разу такого не случалось. На настройке я была перед последним заказом. Но почему же тогда она… а потому что я ей после настройки и не пользовалась. Обошлось почти без неожиданностей. Использовала только защитную иллюзию. А контур нет. Но что, если бы я решила воспользоваться защитой там, во время заказа? Что было бы тогда? Нет меня – нет проблемы. Мало ли что может случиться во время задания. А когда я вернулась решили перестраховаться и сломать лёт? В Рабочем этими умностями заниматься некому. Значит, все пути ведут в Центр.
Капсула пропищала в другом ритме и в комнату заглянула медсестра.
– Ой, вы уже очнулись? Как вы себя чувствуете? Я сейчас доктора позову.
Нажав кнопку на панели капсулы, медсестра быстро и почти бесшумно удалилась, а спустя пять минут явилась с худощавым доктором Корном. С ним я была знакома и не слишком обрадовалась встрече. Более упрямого человека я не встречала.
– Мисс Эйрика, – поздоровался он. – Как вы себя чувствуете?
Видимо, здесь другие вопросы задавать не умели, да и ответа на них не ждали.
Он посмотрел на панель и принялся считывать данные.
– Перелом ребер, сильный ушиб локтевых суставов, перелом со смещением левого плеча, его мы, кстати сразу вправили, сильный ушиб правого бедра, правая коленная чашечка… лишь синяк и ссадина. Ну и сотрясение, конечно. Да-с, такой итог ваших ночных полетов.
Доктор перевел взгляд на меня.
– Что-то болит?
– Странный вопрос, – констатировала я. – Я в восстановительной капсуле. Вы наверняка ввели мне обезболивающее. Что у меня может болеть?
– Не лукавьте, мисс Эйрика, – возразил доктор. – Болеутоляющее мы вам действительно ввели, но небольшая болезненность должна присутствовать.
– Когда вы меня отсюда выпустите?
– Мисс Эйрика, – усмехнулся Корн, – понимаю ваше нетерпение, но нужно срастить плечо и после сотрясения необходим полный покой. С остальным, согласен, держать вас здесь было бы глупо. Но плечо и голова…
– Наложите легкий каркас.
– Давайте с вами договоримся. Я не буду советовать, как вам искать искры, а вы не станете советовать мне, как лечить.
– Когда?
Мы померились с доктором взглядами и он, нахмурившись, потыкал в табло капсулы.
– Эти сутки вы проведете здесь.
– Сутки?!
– Смиритесь.
– Что я буду делать в таком положении целые сутки?
Доктор кивнул мне, прощаясь, и, отвернувшись, двинулся к двери.
– Можете петь, только негромко, – услышала я его ироничное предложение.
Медсестра хихикнула и вышла следом за доктором.
Хотелось бросить что-нибудь им вслед, но руки, к сожалению, были в капсуле.
Дверь снова открылась, впуская Граста. Его секретарь тенью прошмыгнул в помещение следом за начальством. Лицо главного советника выражало беспокойство. Секретарь пододвинул стул и Граст величественно опустился на него. Я отчего-то почувствовала себя беззащитной.
– Здравствуй, Эйри, – тон у Главного Советника соответствовал выражению лица, – я поговорил с доктором. Он сказал, что ты легко отделалась.
– Пусть придет и скажет мне это в лицо. Сутки в камере. Как срок.
– Думаю, он из лучших побуждений. Как ты себя чувствуешь?
Я вздохнула и на секунду прикрыла глаза, набираясь терпения.
