Я, освободившись от части ноши, перехватила Кейти удобнее и вместе с ней уселась на диван, выдыхая.
– Ну, рассказывай, – крикнула я подруге, вновь скрывшейся на кухне, – с чего вдруг Буся?
Я разглядывала как малышка, сидя у меня на коленях, подставляет ладошки под влажный, розовый язык собаки и улыбалась.
– Ой, – донесся смех Тори, – не поверишь, но это чудо нам досталось совершенно случайно. У соседки через три дома ощенилась собака. Кейти бегала смотреть щенков, и та пообещала нам отдать одного. Пришлось взять. Итэн был, конечно, против, ты же знаешь его нелюбовь к животным, но мы с его уговорили.
Да, нелюбовь Итэна к чему бы то ни было, кроме себя самого, я помнила.
Кейти сползла с коленок и побежала на кухню поить свое сокровище водой. А я попыталась разгладить юбку, попутно обнаруживая на животе сладкие пятна от щек малышки. Пришлось идти отмываться на кухню.
Тори копошилась у плиты, одновременно выключая панель и перемешивая соус. На столе уже стояли тарелки с мясом и паровыми овощами, оставалось лишь полить эту вкуснятину фирменным соусом подруги и… Глаза мои поймали в фокус тест на беременность в стакане.
– Тори? – я перевела взгляд на подругу.
Та, уловив вопрос, повернулась ко мне. Я показала глазами на тест-полоску. Тори расплылась в улыбке и кивнула.
– Четыре недели, – ответила она тихо.
Я тоже улыбнулась и постаралась, чтобы улыбка моя не выглядела вымученно. В голове крутилось, что у подруги будет уже второй ребенок, тогда, как я…
«Нет, – остановила я себя. – Нет. Ты не будешь думать об этом, Эйри. Держи улыбку. Держи. Ты же правда рада за нее? Правда. Обнять. Надо обнять ее и спрятать лицо, а то она начнет жалеть меня».
Обнять удалось, спрятаться – нет. Тори чувствовала меня или я не сумела скрыть не вовремя всколыхнувшуюся зависть. И ведь я действительно радовалась за Тори, но тоска и обида прорвались на секунду наружу, и подруга увидела.
– Прости, прости, Эйри, – зашептала она, заглядывая мне в глаза. – Я должна была убрать, сказать тебе позже, но не успела, забыла.
Слезы прозвучали в ее голосе, и я снова обняла ее.
– Я правда рада за тебя. И ты не должна от меня ничего прятать. В этом никто из нас не виноват. Просто так получилось.
Я говорила правильные слова и хоть они звучали болью, но, как и прежде, выученная медитация сработала. Мы успокоились обе. Мне стало легче. Не чувствовать зависть приятно. Особенно по отношению к Тори. Я надеялась, что и ей стало легче. По крайней мере, она уже вытирала глаза, когда мы разомкнули объятия.
– Берите тарелки и шагайте за стол, – скомандовала Тори, слез в ее голосе уже не было.
За столом болтали обо всем подряд. Правда, в основном, рассказывала Кейти. Мы с Тори больше слушали.
– Мэри Руни подарили на день рождения корову, – серьезно говорила малышка, подкармливая Бусю под столом мясом, – а Тиму Картеру обещали лёт.
– С каких пор детям разрешили водить лёты? – Тори удивленно посмотрела на меня.
– Ни с каких, – ответила я на ее вопрос. – Брось, можно подумать, что ты не слышала таких историй, когда мы жили в общежитии. Вспомни Ганса Ванштейна и его воздушку от лёта брата.
Тори заливисто рассмеялась. Мы обе помнили с каким высокомерием наш однокурсник таскал повсюду свою воздушку, рассказывая всем истории о подаренном лёте. А после бегал по всему корпусу от приехавшего за своей собственностью брата.
– Он еще кричал потом, что тот специально стащил его лёт из гаража, чтобы сбежать в Центр от родителей.
