Он нашарил рукой выдвижной ящик стола, порылся там и, обнаружив ещё пару заряженных кристаллов, активировал их. Помещение осветилось, и сталкер непроизвольно поморщился, прикидывая в уме масштабы ущерба и сумму, которую Колман может попытаться стребовать с него. Хотя обычно условия сделок обсуждались заранее и не менялись по исполнении договора, а что ущерб у мастеров бывал не шуточным, так это все знали – профессия у магов такая – непредсказуемая.
Как поступит некромант – сталкер не знал, а думать сейчас ещё и о насущном было тягостно – к тошноте прибавилось и головокружение. Он положил кристаллы на вздыбленный стол, оторвал от своей рубахи лоскут и обмотал рану Колмана.
– Где у тебя болеутоляющее? – спросил он в надежде, что некромант сможет подсказать хотя бы направление.
Тот его удивил.
– Вот тот шкаф с деревянными створками, – прохрипел он, указывая рукой на противоположную стену. – Там все снадобья.
Сталкер кивнул и поднялся с колена, но тут же схватился за край стола – земля, казалось, завращалась с удвоенной скоростью и бедный, не ожидающий такого подвоха Гил, чуть не приложился лбом о стеклянное крошево на полу. Чудом устоял – его удержала подозрительно крепкая рука Колмана.
Гил внимательно посмотрел на раненого некроманта, сощурился, но решил оставить подозрения на потом, лекарство нужно было, в первую очередь, ему самому.
В накренённом, но на его счастье не рухнувшем шкафу, Гил отыскал настойку барьяна и даже марганцовку. Последнюю прихватил для некроманта, барьян высосал сам до последней капли, да ещё и пластину лемиграса под язык положил, чтобы взбодриться. Знал, что употреблять транквилизаторы после похода в Вильтот самая – худшая мера, но сдохнуть от истощения сил, казалось ему сейчас менее благостной перспективой, нежели мучиться утром отходняком.
Секунду поколебавшись, взял ещё одну пластину для Колмана и бутыль чарги – сильное средство, которым некроманты пользовались после своих выматывающих кладбищенских практик. Гил не знал о его свойствах, но надеялся, что Колману оно поможет встать на ноги, а значит и его освободит от необходимости торчать тут слишком долго.
Некромант осушил треть бутыли одним глотком, откашлялся и поднял на сталкера чуть более бодрый взгляд, чем давеча.
– Кем было это существо, Колман? – задал Гил вопрос, за которым пришёл в дом врага.
– Ты и сам лучше меня должен был это понять, разве нет?
– Не важно, что понял я. Сейчас я спрашиваю твоё мнение.
– Никто из ныне живущих не скажет тебе кто завладел телом мальчика, – поднимаясь на ноги, проговорил Колман, – Кроме разве что Алрода.
– Шутишь?
– Отнюдь, – Колман поёжился и, забрав у сталкера приготовленную для него пластину лемиграса, положил её под язык.
Уже через четверть часа оба коллеги носились по кабинету мастерской и выгребали битое стекло и вконец испорченные образцы. Гил ставил в вертикальное положение стеллажи, а Колман, притащив из кабинета огромную бутыль формалина, любовно заливал им уцелевшие образцы. Действие лемиграса было мощным, но и откат, если учесть масштабы проделанной работы, обещал стать порядочным. Ставя последний стеллаж в его законное вертикальное положение, сталкер с ужасом представлял, как будет умирать завтра, лёжа в постели.
Потом его вдруг осенила страшная мысль о том, что его постель караулят Фастредовы шавки, и стоит ему вернуться домой, как он опять лишиться свободы. А свобода Гилу нравилась, хоть она и влекла за собой массу неудобств.
